О работе художественного руководителя Музыкального театра, новых назначениях в жюри премии «Золотая маска», а также представительстве в Союзе театральных деятелей Алексей Алеев поговорил с Еленой Альфер
В кабинете Елены Альфер отсутствует большой стол буквой «Т», за которым, как правило, восседают директора. Вместо этого в небольшом пространстве на втором этаже Калининградского областного музыкального театра висит «плазма», стоит незатейливый диван и крошечный столик для блокнота. Тут же располагается приставленный к стене компьютерный стол с большим экраном, на котором открыта партитура. На стойках установлены аудиомониторы, а стены оклеены акустическим поролоном.
– Мы сами делаем ролики, тизеры и трейлеры к своим спектаклям, сами их монтируем, – комментирует свой кабинет Елена Альфер, художественный руководитель Музыкального театра. Она возглавила театр спустя более, чем десять лет службы в качестве одной из его ведущих актрис. Было время, когда она думала, что её карьера пойдёт по совершенно иному пути.
– Когда я на планёрке сообщил о том, что собираюсь брать у вас интервью, выяснилось, что один из моих коллег учился с вами на журфаке. Вы ушли после первого курса. Почему?
– У меня творческая семья: мама – профессиональный музыкант, папа – профессиональный актёр и режиссёр (основатель Калининградского областного Музыкального театра, заслуженный деятель искусств РФ Валерий Лысенко. – Ред.). Я бы могла сразу после школы пойти по их стопам, но в тот момент мне хотелось уйти в другую профессию. Это был некий юношеский протест. Моя сестра – журналист и телеведущая (телеведущая ГТРК Калининград Марина Лысенко. – Ред.). А дети ведь всегда впитывают то, что рядом. А ушла я с журфака потому, что не смогла перебороть в себе желание работать на сцене. Я выросла в театральной среде, с детства ездила на гастроли по России с родителями. У меня была большая насмотренность, и я не смогла не связать свою жизнь с театром.
– У вас обширный театральный опыт?
– Меня никогда не заставляли вставать на стул и что-то рассказать, я всегда сама проявляла инициативу. С детства играла на сцене. Ради некоторых ролей мне даже приходилось учить тексты на польском языке. Поэтому неудивительно, что, повзрослев, я выбрала направление, которое будет тешить моё тщеславие в какой-то степени. Ну а почему бы нет?
– Вы поступили в ГИТИС.
– Да, мастера меня оценили. А это были мастодонты: Светлана Варгузова и Юрий Веденеев – солисты Московского театра оперетты и Большого театра. Так как я вращалась в театральном мире, то знала и других крупных мастеров ГИТИСа – Леонида Ефимовича Хейфеца, к примеру. К сожалению, он ушёл из жизни в прошлом году. Один из самых мощных педагогов. Он также направил меня на путь артиста. Но поступила я на артиста-вокалиста музыкального театра, не драматического.
– Почему такое направление? Это было связано с существованием Музыкального театра в Калининграде?
– Это было связано с тем, что в какой-то момент мне захотелось петь. Иногда слушаешь потрясающее исполнение классических произведений или опер и понимаешь, что невозможно не влюбиться в музыку Верди, Рахманинова, Стравинского, Чайковского. Классическая музыка имеет волшебные свойства. Это из-за неё у меня возникло желание петь. До поступления в институт пением я почти не увлекалась. А тут оказалось, что у меня неплохие возможности, низкий голос, тембр, который не так часто встречается.
– И преподаватели помогли?
– Хорошие институты существуют для того, чтобы помогать открыться личности, развивать природные таланты и выпустить в жизнь профессионального человека.
– Вы учились в мастерской Дмитрия Бертмана, руководителя Московского музыкального театра «Геликон-опера». После этого Музыкальный театр ещё не раз с ним сотрудничал. Эти отношения были заложены в период вашего обучения?
– Скорее, большую роль сыграло то, что Калининградский музтеатр был основан в 1990 году Валерием Ивановичем Лысенко как учреждение частное, антрепризное. И у «Геликона» такая же история, только он был создан на десять лет раньше. Когда для нашего театра пришло время выходить на новый уровень, когда уже сложилась зрительская аудитория и возникла стабильная востребованность, театру предложили стать государственным. Так в 2001 году образовался Калининградский областной музыкальный театр. Чтобы создать хорошую труппу, приняли решение открыть в Калининграде филиал ГИТИСа. Валерий Иванович и сам его некогда окончил. Руководителем первого набора стал замечательный педагог, режиссер Леонид Ефимович Хейфец. Его драматические курсы прошли с 1997 по 1999 годы, а затем, когда театр стал государственным музыкальным, на работу пригласили специалистов из консерватории, а мастером музыкальных курсов стал Дмитрий Бертман. Костяк труппы Музыкального театра составили два курса Бертмана и Хейфеца. Но этого было мало. Чтобы поставить оперу, нужно не менее десяти солистов, хор, оркестр – так появился совместный проект с «Геликон-опера». В спектаклях были заняты как калининградские, так и московские артисты. Кастинг у нас сложный, попадают только профессиональные люди.
– На острове Октябрьский вырастает целый творческий кластер с различными школами. В частности, работает филиал Московской государственной академии хореографии. Её выпускники могут работать у вас?
– Они могут работать у нас в театре, но для этого им придётся освоить полный спектр жанров хореографического искусства и обладать актёрским мастерством и вокальными данными. Артист мюзикла – универсал.
– Вы долгое время работали в калининградском Музыкальном театре артисткой. Можете вспомнить, каким был переход на должность художественного руководителя?
– Я знаю театр от подвала до верхней и нижней машинерии. Знаю, как работает световое оборудование. Как сложно артистам на сцене и что нужно для того, чтобы работалось комфортно. Между тем сколько существует прецедентов, когда на должность руководителя приходили люди, не имеющие отношения к театру, к творческой деятельности. Просто управленцы. А ведь это очень важный момент. Я всегда говорю, что самый важный человек в театре – это артист. Если его не будет, ничего не будет. За примерами далеко ходить не надо: достаточно вспомнить ситуацию с Ярославским театром (в 2019 году возник публичный конфликт между художественным руководителем Евгением Марчелли и новым директором Театра имени Фёдора Волкова в Ярославле Алексеем Туркаловым, приведший к уходу одного и увольнению другого. – Ред.). Так быть не должно, люди говорили на разных языках. Театр должен быть единым организмом. Как говорит Валерий Иванович (Лысенко. – Ред.), он должен быть футбольной командой. Если есть команда, значит, есть игра, есть результат.
Елена Альфер в роли Душечки. Мюзикл «Любовь в стиле Джаз»
– Вам же ещё пришлось получить дополнительное образование.
– Да, руководитель категории «Б» в сфере культуры. Но это больше бюрократия.
– То есть вы не считаете, что обучение в РАНХиГС было полезным?
– Нет-нет, что вы, любое образование полезно! Я также считаю, что и сейчас учусь, уже работая художественным руководителем. Формирование удачного репертуарного плана так, чтобы спектакли выстреливали, организация гастролей – это ежедневное обучение.
– После назначения вас худруком на сцене вас больше не увидеть?
– Я обожаю сцену. Театр – вся моя жизнь, ради него я отказалась от многого. Пять лет в должности худрука доказываю сама себе, зрителям и людям, которые в меня не верили, что я могу. А на сцене я по-прежнему играю. Может, не так часто, как хотелось бы.
– Ваш отец, Валерий Иванович Лысенко, фактически передал вам управление Калининградским областным музыкальным театром. Можно ли назвать это семейным предприятием?
– В театральной и цирковой среде это всегда было принято. Запашные, Леоновы, Райкины, Табаковы, Янковские. Это актёрские династии. И если ты понимаешь, что у тебя не бестолковый наследник, который сможет продолжить твоё дело, то передаёшь его. Это нормально. Точно так же передают и бизнес. Я не считаю, что это что-то плохое. Человек доверит своё дело не постороннему, а тому, кого он вырастил, кому передал свою школу, знания, навыки и опыт.
– К артистам предъявляете серьёзные требования?
– Артисты – своего рода психологи. Они должны уметь манипулировать публикой, захватывать внимание, держать его во время спектаклей. Я всегда требую от артиста то, что могла бы сделать сама. А на сцене я могу очень многое. Поэтому ставлю задачу: или ты растёшь и развиваешься, или до свидания.
– Этой зимой в вашей карьере случилось сразу два больших события. В декабре вы были избраны в новый состав секретариата Союза театральных деятелей России от Северо-Западного федерального округа, в январе вошли в состав жюри премии «Золотая маска». Какие чувства вы испытываете в связи с этим?
– С одной стороны, это пугает. А с другой – думаешь: «Как же здорово, новый трудный опыт». Меня всегда это заводит, я обожаю справляться со сложностями. Но только если эти сложности не являются придуманными фантазиями. Если они настоящие. Удивляюсь людям, которые ходят к психологу, не имея каких-то больших задач. А я думаю: «Может быть, ты займёшься чем-то?» Тогда не будет страданий из-за нереализованности. Человеку нужна задача, он должен стремиться и достигать. Если считаешь, что уже достиг, то на этом заканчивается рост.
– Эти посты стали для вас неожиданностью?
– Мне предложил Владимир Машков, ему я не смогла отказать. До этого я уже была в жюри конкурса «Музыкальное сердце театра». Кроме того, зарекомендовала себя как худрук театра, сделавший большие проекты, ту же «Снегурочку» по пьесе Островского. Мы выигрывали федеральные гранты. В «Золотой маске» и Союзе театральных деятелей в последнее время произошли довольно заметные перестановки. Думаю, ставка идёт на молодых специалистов, и я оказалась в их числе. В «Золотой маске» я едва ли не единственный представитель жанра мюзиклов.
– Что ожидаете?
– Это большая ответственность и новая школа. Знакомства, которые могут оказаться во благо моего учреждения культуры. Надеюсь, что начинания, которые я буду вносить в Союз театральных деятелей, пойдут на пользу Калининградскому областному музыкальному театру. Уже то, что я буду рядом с такими людьми, как Машков, Безруков, Бертман и Гергиев – это же целая школа общения и формирования мыслительного процесса! Другое видение. Потрясающие люди, имеющие большой статус, опыт, добившиеся многого. Это полезно для культурной жизни Калининграда.
– Вы представляете, сколько спектаклей вам придётся посмотреть для «Золотой маски»?
– 22 спектакля в разных городах России.
– Живьём? А нельзя воспользоваться записями?
– У некоторых театров может не быть средств, чтобы сделать качественные записи. Нечестно кого-то отсмотреть в записи, а кого-то смотреть живьём. Поэтому все будут ездить. Считаю, что правильно работать на площадке того театра, где спектакль поставлен. Это его дом. Та же футбольная команда играет на своей арене лучше, чем на выезде. Артист на своей площадке чувствует себя комфортнее, он лучше раскрыт и организован.
– Сильно расстроились, когда «Снегурочка» не получила номинацию на «Золотую маску»?
– Главное, что сделала «Снегурочка» – покорила сердца зрителей. Не только в Калининграде, но и в Москве, в Кемерове. Люди приезжают на неё из других городов. Что такое любовь к театру в наше время? Когда тебе приносят не просто цветы, но большие торты с фотографиями постановок, а дети рисуют плакаты с любимыми персонажами – вот настоящая любовь. Какие ещё нужны награды? У нас аншлаги, выкуплены все билеты на спектакли на два с лишним месяца вперёд.
– Хочется обсудить то, как успех выражается в коммерческом отношении. Сколько показов, как правило, требуется спектаклю для того, чтобы отбить вложенные в него средства?
– Мы отбиваем за два-три. Потом спектакль зарабатывает. Я не могу позволить себе вложить средства и не заработать. Потому что надо заработать и сделать следующий спектакль.
– Насколько велико государственное участие в вашем театре?
– Дотации составляют до 85%. Это, в основном, зарплаты и коммунальные услуги. Какой-то небольшой процент бюджетных денег идёт в постановочные средства, на создание спектакля.
– Возможно ли существование театра на средства только от продаж билетов?
– Если превратить театр в кабаре, где будут пить и есть, то возможно. Будут и хлеб, и зрелища. Но это не наш путь. Нам содержать 140 сотрудников без помощи государства невозможно.
– В одном из интервью вы говорите о том, что театр должен идти в ногу со временем и называете его «корпорацией». Можете пояснить, что имеете в виду?
– Если делать бизнес, то он должен быть долгосрочным, рассчитанным на 10-15 лет вперёд. Театр должен работать так же. Репертуарный план обычно строится на долгие годы. И надо прогнозировать, будет ли тот или иной спектакль успешен через год или два. С творческой точки зрения, «корпорация» ассоциируется с заседанием совета директоров, где все классные специалисты собираются и вместе обсуждают планы. Очень похоже на то, как у меня собирается постановочная группа. И мы всё обсуждаем. Акционеры собираются для того, чтобы найти решение, которое принесёт корпорации успех. Но решает тот, кто держит больше акций. Последнее слово за мной (смеётся).
Фото предоставлены пресс-службой Музыкального театра
В Рыбной деревне появилась остерия от создателей Copper. Название Isola переводится как «остров», намекая одновременно на близость к главной туристической локации города и на то, что новое заведение – островок Италии в центре Калининграда. Интерьер разработала Наталья Змачинская, известная дизайн-проектами ресторанов «Соль», Seasons и Copper. Из модных трендов – открытые кухня и бар. С кухни то и дело доносятся громкие указания повара, если это смущает, стоит выбрать место подальше. Благо в ресторане несколько залов.
Новый итальянский проект от Amalienau Breakfast и Amalienau Bakery открылся на проспекте Мира. Интерьер максимально простой, за создание уюта отвечает винтажная мебель, живые растения и свечи на столах. Главная изюминка – фортепиано, сыграть на котором может любой желающий. В обычные дни в «Прошуттерии» крутят итальянские песни, а по пятницам устраивают музыкальные вечера.
