Организатор фестиваля «Короче» Антон Калинкин о дружбе с Евгением Гришковцом, жёсткой конкуренции в киноиндустрии, новой программе дебютных фильмов и поразительной любви калининградцев к кино
В прошлом году фестиваль «Короче» отметил свой первый юбилей – ему исполнилось 10 лет. В этом году ХI фестиваль «Короче»18+ представит короткометражную программу и новую секцию полнометражных дебютных картин. Смотр пройдёт с 15 по 20 августа. Два года назад права на его проведение приобрела компания Red Carpet Studio, которую возглавляет продюсер Антон Калинкин, ставший владельцем фестиваля. Себя он называет «приёмным родителем» и вместе со своей командой делает фестиваль больше и зрелищнее, а также встраивает его в экосистему смотров и мероприятий, помогающих молодым кинематографистам совершать первые шаги в индустрии.
– Вы много работали с Евгением Гришковцом, снимали его спектакли. Подготовило ли это вас каким-то образом к фестивалю в Калининграде?
– С Женей мы действительно знакомы давно, делали много совместных проектов – телеверсии и киноверсии его спектаклей. Но Женя родился не в Калининграде, а полюбил этот город, вжился в него. Естественно, он несёт любовь к Калининграду, и порой случается, что люди из других городов любят его даже больше, чем коренные жители. Он, конечно, подготовил меня разговорами и рассказами о Калининграде, передал дух города через свои романтично-философские высказывания.
– Ваш первый приезд был связан с «Короче»?
– Да, в первый раз я попал на фестиваль в качестве гостя. У меня тогда даже не было мысли о том, что я могу иметь какое-то к нему отношение. Что касается Калининграда, то мне очень близок чистый, но густой воздух с ощущением какой-то бесконечности за счёт Косы и моря. Если говорить об отдыхе, то я вообще не очень люблю южные города и курорты. Мне нравится, чтобы прохладно и сосны. Но так получилось, что в Калининграде я до сих пор не бывал в отрыве от фестиваля «Короче». Каждый раз приезжаю и думаю: «Так, всё, надо выбрать двадцать дней и как следует здесь побывать». Одновременно мне и «Короче» приятен тем, что могу приехать в места, которые мне очень нравятся.
– В одном из интервью четыре года назад вы говорили, что убеждены в том, что настоящей точкой входа в большой кинематограф является веб-сериал, а не короткий метр. Изменили мнение после того, как стали владельцем фестиваля?
– Мнение моё не поменялось. Но в то же время оно поменялось в другом плане – и я это постоянно проговариваю, что для зрителя нельзя очерчивать границы при помощи названия форматов. Когда мы говорим: «веб-сериал», «скринлайф», «киносторис» или «интернет-сериал» – это всё формулировки, разделяющие зрителя и снижающие его интерес. Два года назад на нашем фестивале веб-сериалов Realist Web Fest я сказал, что для меня больше нет разделения на веб-сериалы или другие форматы. Для меня есть просто короткий интернет-формат художественного продукта. По-прежнему остаюсь при своём мнении, что короткометражка является определяющим моментом входа в кино. Сделав веб-проект или веб-сериал, ты выбираешь следующий шаг. Можно делать сериал, расширив свой формат в интернете, или перейти в телевизионный или онлайн-платформенный формат. Либо ты можешь двинуться в сторону чистого кино. Если ты выбрал путь в кино, то следующий шаг – короткометражный фильм. Но не первый. Первый – вход через интернет.
– В том же интервью вы говорили, что если ваш короткометражный фильм не оценили на фестивале или смотре, то в ближайшие два года можете забыть о том, что вас кто-то куда-то пригласит. Работает ли этот принцип в отношении фестиваля «Короче»?
– Надо начать с того, что для меня фестивали – это работа по обеспечению сервиса для всех, кто участвует в процессе. Это сервис для прессы, гостей, производителей, представляющих свой продукт – им мы даём сервисную площадку. Это сервис для продюсеров, ищущих новые имена, чтобы посмотрели и оценили. Глобально фестиваль представляет собой набор сервисов, не исключающих, естественно, атмосферу праздника, красные дорожки, фотоколлы и так далее. Но в основе лежит индустриальная работа. Я вообще занимаюсь только индустриально важными, как мне кажется, фестивалями. И «Короче» на сегодня, наверное, самый важный и интересный фестиваль в стране для индустрии кино.
Индустриально-важный проект – это довольно жёсткая история. Если вы попадаете на фестиваль и вы уже прошли конкурсный отбор из более, чем тысячи работ, – это жёсткая конкуренция. Накал борьбы и конкуренции не спадает и дальше. Попав в конкурс, вы боретесь за несколько следующих вещей. Вы боретесь – и тут вы уже победили – за право показать свой проект широкому кругу зрителей. Дальше необходимо, чтобы ваше кино оценило жюри, чтобы вы получили первое пиар-продвижение себя как бренда. Потому что всё-таки фестиваль короткометражного и дебютного кино – это фестиваль персон, конкуренция персон. Это не конкуренция площадок, продюсеров. Это конкуренция креативных личностей. Задача состоит в том, чтобы заявить о себе любым способом: получить приз, получить приз зрительских симпатий. Даже не получить ничего, но получить огромное количество прессы, которая будет удивляться тому, что вы ничего не получили, и писать о том, какой хороший был проект. Всё это направлено только на одно – чтобы у вас появилась возможность сделать шаг в индустрию. Получится ли сделать ещё один шаг после этого, сказать сложно.
– Бывает ли такое, что, например, режиссёр не получил призов, но затем стал делать большой проект?
– Конечно. Я не люблю слово «лотерея» и никогда не применяю это слово по отношению к фестивалям. «Короче» – абсолютно чётко выстроенная борьба за место в индустрии, расталкивание конкурентов творческими локтями. Поэтому если вы находитесь в зоне успеха, то только от вас, от вашей креативной и творческой смелости зависит то, получится ли успех удержать. А если вы ещё не в зоне успеха и вас не заметили, то остаётся лишь делать следующий продукт и заявляться с ним. Проблема времени, в котором мы сейчас живём, а может, это вовсе и не проблема, заключается в том, что срок пролонгации существования контента очень короткий. Любой сериал через две недели после выхода забыт, каким бы он ни был событийным. Любое кино через две недели после выхода, к премьере следующего фильма, забыто. С личным брендом так же. Мы живём во времени, когда нам нужно доказывать право на существование только продуктом. Старые заслуги перестали работать. Авторитетность того, что вы когда-то, пять лет назад, сделали хорошее, не играет роли, если вы системно не подтверждаете это в коротком промежутке времени. Можно очень быстро оказаться забытым и вычеркнутым из индустрии. Но если вы на фестивале «Короче» не заявили о себе, то ничего страшного. Надо делать следующую попытку. Вас никто и никогда не узнает или не вспомнит, если вы её не сделаете.
– С каждым годом «Короче» всё больше расширяет программу, добавляя новые категории. В этом году вы стали принимать полнометражные работы. Как это вписывается в контекст фестиваля и не будет ли это происходить в ущерб короткому метру?
– Ни в коем случае не будет происходить в ущерб короткому метру, потому что мы приняли принципиальное решение, что дебютная программа будет небольшой. В перспективе это будет 8-10 фильмов, не больше. Идеологически, мне кажется, это очень правильно, потому что в предыдущие годы, к сожалению, мы упустили большое количество дебютов, чьи создатели до этого побеждали на фестивале «Короче». Внутренний слоган этого года: «Короче. Нельзя не вернуться». Люди дебютировали с полным метром на других фестивалях, потому что у «Короче» не было этого предложения. Сейчас мы пытаемся выстроить в своей эковселенной это дебютное звено. Уже есть фестиваль, который специализируется на интернет-сериалах Realist Web Fest, есть короткометражный «Короче», есть фестиваль пилотных проектов. А вот направления в сторону большого кино очень не хватало, хотя это логичное продолжение развития новой волны российского кинематографа. Эта качественная и хорошая волна начинает потихоньку набирать силу, мы это чувствуем, видим по количеству заявок, по желанию участвовать и что-то показывать. Надеюсь, что эти старания впоследствии в хорошем смысле слова буквально обрушат на нас новое российское кино.
– Авторы дебютных полнометражных картин, которые вы собираетесь демонстрировать в этом году, показывали до этого на фестивале «Короче» свои короткометражки?
– Будучи владельцем фестиваля и человеком, который может непосредственно на него влиять, никогда не обсуждаю программу. Стараюсь дистанцироваться от решений, связанных с отбором фильмов, принятием решений, формированием программы. Полностью доверяю нашим отборщикам как короткометражного, так и дебютного кино. Программный директор секции дебютных полнометражных картин Ситора Алиева давно доказала свой профессионализм в работе с молодыми кинематографистами. Стараюсь не рассуждать на эту тему, могу только сказать, что в списке дебютантов есть продюсерские и креативные персоны, имевшие отношение к фестивалю «Короче» с точки зрения участия в конкурсных программах.
– На протяжении нескольких лет ходят разговоры о том, чтобы выделить в рамках «Короче» анимационную программу. На какой стадии воплощения находится идея?
– Идея действительно была, мы начали потихоньку вводить эту номинацию, но в последние полтора-два года столкнулись с тем, что анимация находится в тяжёлом состоянии. Может, мы ошибаемся, но кажется, что в анимации сейчас нет глобального толчка развития. В этом году в конкурсной программе представлены несколько анимационных проектов, но мы их не выделяем. Думаю, мы, безусловно, подойдём к анимации как к отдельному конкурсу в рамках «Короче», но пока двинулись в сторону дебютного полнометражного кино.
– Также в этом году фестиваль стал длиннее. В последнее время довольно много разговоров о том, что в перспективе у «Короче» превращение в целую неделю просмотров, показов и встреч. Что вы думаете об этом?
– Мы добавили ещё одну полноценную программу, поэтому, конечно, фестиваль стал длиннее. Но всё зависит от запроса идустрии. Структура внутри фестиваля – очень важная вещь, потому что влияет на сервис, о котором я говорил. Есть фестивали, где люди за неделю устают. Есть фестивали, которые идут неделю, и хочется ещё. Мы удлинились на несколько дней, также удлинилась программа в парке для жителей и гостей города. Мы сторонники того, что к нам приезжают работать, а не отдыхать. Мне очень приятно, что, несмотря на насыщенную вечернюю программу и желание погулять по городу, показы, которые начинаются на следующий день в 11 часов утра в «Заре», проходят при полном зале. Это говорит о важности фестиваля для индустрии и для зрителей.
– Хотелось затронуть финансовую сторону фестиваля и возможности, которые для этого открывают стриминговые платформы. Я слышал, что витала идея кураторских подборок короткого метра под эгидой «Короче», а также имелись случаи приобретения и перепродажи прав на контент. Смотрите ли вы в эту сторону. Какие ещё рассматриваете варианты развития «Короче» в коммерческом плане?
– Мы ведём переговоры с онлайн-платформами, за последние годы около 20-30 процентов короткометражек, показанных на фестивале «Короче», были ими куплены. Это пока несистемное явление, проявление интереса именно со стороны платформ, потому что они сейчас находятся в сложной ситуации – начинается контентный голод. Я сторонник того, что для общения со зрителем лучше всего подходит короткий формат, потому что невозможно удерживать аудиторию только дорогими хитами. Аудитории нужно каждый день давать небольшую премьеру, что-то новое. Для этого идеально подходит короткометражное кино и короткие форматы. В позапрошлом году мы выпустили в прокат альманах из семи проектов «Я люблю “Короче”». Это был эксперимент авторского кино в ограниченном прокате, но он показал неплохие результаты. Превращение этого в систему – процесс небыстрый, мы этим занимаемся, аккумулируем вокруг себя и закупщиков, и продюсеров.
– Другой фестиваль, которым вы занимаетесь, Realist Web Fest в прошлом году поменял место проведения с Нижнего Новгорода на Ярославль. Может ли «Короче» переехать в другой город?
– «Короче» переезд не грозит, потому что фестиваль рождён абсолютно с атмосферой Калининграда, и мне кажется, что он является её неотрывной частью. Переезд фестиваля Realist Web Fest был связан с рядом факторов. Ни в коем случае не говорю, что в Нижнем что-то плохо или мы не прижились. Но с точки зрения развития мы ищем город, считающий нас частью себя. Это же очень чувствуется, когда вы любимый ребёнок, либо когда вы любимый ребёнок, но не свой. Или когда вы просто ребёнок, благодаря которому можно получить социалку. Мы всегда были независимым фестивалем, мы не являемся частью медиахолдингов или групп. У нас нет каких-то больших учредителей, поэтому мы всегда чувствуем себя немножко подростками-хулиганами, и если нам дискомфортно, то будем искать удобное для себя место. Надо сказать, что Калининград – город, поражающий меня своим интересом к кино. Все просмотры всегда происходят при аншлаге – и в кинотеатрах, и в Центральном парке. В этом году жители города также будут иметь возможность ходить на все конкурсные и внеконкурсные показы. В этом году к нашей традиционной прощадке – кинотеатру «Заря» – добавится ещё одна, показы программы дебютного кино пройдут в Калининградском драмтеатре. Туда также можно будет попасть по регистрации. Это, кстати, наша принципиальная позиция: мы никогда не делаем платные просмотры на фестивале, потому что он для того и служит, чтобы каждый увидел то, что хотел. Фестиваль «Короче» надолго в Калининграде, не вижу предпосылок для того, чтобы это поменялось.
– Что радует.
– К безумной любви зрителей и гостей добавляется невероятная по энергетике и энтузиазму помощь со стороны правительства Калининградской области: и вашего губернатора, и министерства культуры (министерства по культуре и туризму Калининградской области. – Ред.). Надеюсь, мы оправдываем ожидания. Этот сложившийся симбиоз возник благодаря тем, кто начинал фестиваль. Он родился там, где и должен был, это произошло вовремя и очень правильно. Это не фестиваль – приёмный ребёнок, это я его приёмный родитель. Мне фестиваль диктует, каким он должен быть, а не я диктую ему, как меняться.
В июне в «Рыбной деревне» состоялось очередное гастрооткрытие – нордик бистро Måne от создателей ресторана «The Шишки» в Зеленоградске. Название нового заведения переводится с норвежского как «луна», интерьер от питерской студии BRO BURO вдохновлён природой северных стран, а в основе меню – скандинавская кухня. Здесь руководствуются главными принципами new nordic cuisine*: чистота, свежесть, качество локальных продуктов, сезонность меню, возвращение к традиционным рецептам и их переосмысление с использованием новых техник приготовления. Поэтому здесь можно попробовать как балтийскую сельдь и местную брынзу, так и продукты, редко встречающиеся в калининградских ресторанах: например, северного мускуна или сало тюленя.
Любовь Антонова рекомендует нон-фикшен о жизни в Европе после Первой мировой войны и два детектива для отпускного сезона
Нон-фикшен Флориана Иллиеса «Любовь в эпоху ненависти. 1929-1939» пьешь крошечными глотками, согреваясь, будто хорошим коньяком. Книга так и написана, в стиле пуантилизма, цветными точками-абзацами, мелкими деталями и подробностями, создавая большое полотно из имён писателей, художников, фотографов, антрепренёров, издателей, кинозвёзд и артисток, аристократов и танцовщиц. Флориан Иллиес рассказывает о мучительной любови Ремарка и Марлен Дитрих, о том, как однажды и навсегда женился Набоков, какой лгуньей оказалась Лени Рифеншталь, как Сартр встретил Симону де Бовуар, как Томас Манн с большим семейством покидал нынешнюю Ниду, как Скотт Фицджеральд спивался, переживая психозы жены Зельды, Фейхтвангер менял любовниц, Генри Миллер от отчаяния написал «Тропик Рака», Гала развелась с Полем Элюаром ради Дали, создав вечный союз душ, но не тел, а Отто Дикс эмигрировал в пейзаж из фигуративной остроактуальной живописи. Жизнь в Европе и, в особенности, в Берлине после Первой мировой называют «золотыми двадцатыми». Варьете, бары, концерты, выставки, прекрасные женщины, осознавшие в войну, что могут справляться и без мужчин. Можно сравнить с серебряным веком в России, когда расцветало новое, ломая стереотипы искусства во всех его видах и проявлениях. И в России, и в Европе эти благословенные времена закончились катастрофами. В Германии победили национал-социалисты. Евреев стали выгонять из университетов, запрещать и преследовать. Но когда в феврале 1933-го загорелся рейхстаг, большая часть интеллектуальной элиты уже оставила надежду и начала мучительный исход с Родины – страдать, пить, употреблять вдалеке и одиночестве или поскорее жениться, ведь должны же оставаться свидетели пребывания гениев на земле.
– Главное – это практика?