Представитель Konturterm Racing Team Иван Шихотаров, принимавший участие в легендарном ралли-рейде «Дакар-2018» по Южной Америке, получил травму и был вынужден досрочно покинуть гонку
Году в 2006‑м мы с братом все думали о том, как бы самим собрать машину в гараже, чтобы кататься по городу. Этот интерес заметил отец, Сергей Шихотаров, поддержал нас, а потом и сам заболел гонками. Мы начали участвовать в трофи-рейдах. А потом отец решил попробовать себя в ралли-рейдах, и оказалось, что это вполне нам по силам.
Мы ездим на Toyota, — это семейный автомобиль. Сейчас у нас Toyota Hilux, полностью подготовленный и перестроенный под участие в ралли-рейдах, остались только некоторые детали кузова. В салонах такие машины не продаются, нашу мы купили в Москве у спортивной команды «ПЭК: спорт». А вообще эти автомобили частично производят в ЮАР, а потом доделывают в Бельгии. Мы сотрудничаем с бельгийской командой Overdrive. Она является основным партнером заводской команды, раз в год ездим к ним на обслуживание, наши механики работают под надзором их специалистов.
Команда Konturterm Racing Team
В соревнованиях может участвовать любой человек, можно представлять команду, а можно выступать от себя. Существует практика, по которой команды сдаются в аренду. Человек может обратиться в команду с желанием проехать ту или иную гонку, ему назовут стоимость. Это довольно популярная практика. Интересно, что все боятся, мол, гонять не умеют. На самом деле гонять не надо, там, где можно ехать 140, нужно ехать 140, а там, где не получается, нужно ехать 50 или 70 км в час. Это не то классическое ралли, где гонщики боком проезжают повороты на огромной скорости, здесь, наоборот, ты должен ехать максимально стабильно, ровно проезжать повороты, и тогда есть шанс дойти до финиша. Как правило, за первые места борются команды крупных автомобильных корпораций, у нас же главная задача во всех гонках — финишировать. Мы не ставим себе цель что-то выиграть, и уж точно не на Дакаре: там вообще, если ты финишировал, это, считай, уже победа.
Автомобиль Ивана Шихотарова попал в компрессионную яму, в результате удара он получил травму спины
В 2016 году я участвовал в ралли-рейде «Шелковый путь» протяженностью более 10000 километров. Стартовал пятидесятым, а закончил тринадцатым. Это была моя первая большая гонка. Но мы ехали в Пекин, не поверите, за пекинской уткой, а не кого-то обгонять или что-то доказывать. Мы доказывали только себе, что можем это сделать. Очень тяжело не думать о победе, особенно когда вокруг тебя все говорят: «Давай-давай». Но я всем отвечаю: «Надо хотя бы на финиш приехать». В этом году в автомобильном зачете с трассы сошла половина участников, из новичков до финиша дошли только двое. Это очень тяжелое испытание для техники и команды.
У нас нет возможности ездить на все чемпионаты России, которые проходят каждый месяц с апреля по август. Все члены команды являются еще и сотрудниками одного предприятия. Например, наши механики работают в транспортной компании «Контуртерма», а в период гонки получается, они выпадают минимум на неделю. Гонка продолжается три-четыре дня, но при этом еще минимум неделя нужна на то, чтобы добраться до места и вернуться назад.
На «Дакаре-2018» гонка с первого дня не пошла. Первый день был короткий, только 31 километр песков. Но это кажется, что немного, на самом деле в песках огромное коварство и множество подвохов. На маршруте ты едешь по легенде, где обозначена привязка к местности, препятствия и несколько видов точек, которые необходимо пройти. О прохождении точки информирует спецсигнал на приборе. Въехав на одну из дюн по очень крутому подъему, мы уже собирались продолжить путь, когда прибор просигнализировал, что точка не пройдена. А раз мы ее не взяли, значит, нужно вернуться. Мы посмотрели на эту дюну и решили, что лучше получить пенализацию (штраф по времени), чем закончить гонку в первый же день.
Старт второго дня из-за этого для нас начался позже, однако взятый темп и хороший ход позволили нам наверстать упущенное и подняться до старта очередного дня в третьей десятке.
Да, во второй день сошел с гонки мой отец Сергей Иванович. Они сорвались с дюны и легли всем весом, удар пришелся на каркас безопасности. Он весь согнулся. Мне тяжело было ехать, до конца не зная, что там произошло с машиной отца. К тому же его машина была хуже подготовлена для езды по пескам. Я начал переживать за отца, хотя должен быть погружен в дорогу.
На четвертый день наш экипаж почувствовал недомогание, состояние, похожее на простуду, а день предстоял довольно сложный: старт на пляже и 16 километров вдоль Тихого океана. Мы ехали спокойно. Казалось бы, поверхность ровная, но это же пески. В итоге произошел обман зрения, мы не заметили небольшого провала в песке и нырнули в него на скорости 70-80 км/час. Приземлились не на подвеску, а «клюнули носом» — меня в машине выгнуло. Возможно, немного ослабли ремни, может быть, сидел в неправильной позе. Удар! Резкое ощущение боли! Я останавливаюсь, и мне ужасно хочется выпрямиться, лечь. Отстегиваюсь, выпадаю из машины и ползу в тень. Мы нажали зеленую кнопку тревожности, сигнализирующую о происшествии. Штурман предложил: «Может, нажмем красную?» Это означает, что авария серьезная, мы сходим с трассы. Полежав в тени, я почувствовал, что боль как будто уходит, выпил таблетку. Еще 150 км мы ехали на морально-волевых качествах, до окончания очередного гоночного дня. А уже в бивуаке мне сделали два снимка, поставили капельницы. Подозрение на перелом позвоночника, принято решение отправить меня в столицу Перу. Таким образом, гонка для нашего экипажа завершилась.
Первые пару дней были три причины плакать: больно, не смог и не хочу. А потом боль ушла, успокоился, «не хочу» продолжать участвовать в гонках стало превращаться в «хочу». Я надеюсь на то, что смогу и что близкие меня поддержат. Честно скажу, что это все очень волнительно, переживаешь, как твоя семья без тебя, а они переживают, если ты в беду попал. Все говорят, а зачем вам с отцом это нужно, столько денег тратите. Но разве у мечты, которую ты считаешь смыслом жизни, есть ценник?! Дакар закончился, мне организаторы прислали письмо: «Дорогой Иван, примите пожелания скорейшего выздоровления». Очень важна эта поддержка. На Дакаре ты живешь жизнью, полной приключений и испытаний, сложно от этого отказаться.
Мог бы я стать штурманом? Не уверен. Да и опыт пилотирования у меня гораздо больше. Штурман — это слишком большая ответственность и другая специфика. Поэтому экипаж и состоит из двух человек — пилот и штурман. Говорят, выигрывает пилот, проигрывает штурман, а виноваты механики. Но все понимают, что удача — лишь 10 процентов, а все остальное — это совместная работа экипажа и команды. Для меня важна именно психологическая составляющая. С прошлым напарником мы даже не разговаривали, все делали молча, настолько чувствовали друг друга. С Олегом Уперенко, нынешним штурманом, мы тоже хорошо понимаем друг друга. У него большой опыт, он с 25 лет в автоспорте, в 30 начал руководить командой в классическом ралли. Сам и штурманом ездил, и пилотом.
Сейчас моему сыну три года. Как раз недавно с супругой обсуждали, со скольки лет можно отдавать ребенка на картинг. У него это в крови, я на него смотрю — он весь в меня: только бы за руль! Сам умеет включать дворники, закрывать и открывать машину. У него все время — «надо ехать!», у него любая тарелка, подставка — это руль. Поэтому надеюсь, что мы сможем его поддерживать в этом желании, и что ему самому понравится. Если же он сделает другой выбор, я не буду против. Пусть сам решает.
Евгения Иванкова
Фотографии из архива компании Konturterm Racing Team