Один из самых титулованных и авторитетных дирижеров своего времени и профессор органа Мартин Хазельбек оказал огромное влияние на судьбу конкурса органистов имени Микаэла Таривердиева. Он возглавил жюри десятого конкурса, рассказал о своей работе с Малковичем и развитии национальных школ музыки
Досье
Мартин Хазельбек
Основатель и художественный руководитель оркестра старинных инструментов «Венская Академия», профессор органа университета Вены, концертирующий органист и композитор. Принимает участие в конкурсе органистов имени Микаэла
Таривердиева с самого его основания, в этом году выступил на открытии конкурса вместе с Калининградским камерным оркестром.
— Орган — инструмент, который может все. Мы все чаще слышим интерпретации популярных мелодий на органе. Знаете ли вы примеры интересного исполнения подобной музыки?
— Орган активно развивается и он всегда был могущественным инструментом власти. Первые органы появились еще в Римской империи, а именно в цирке, и император Нерон должен был стать первым органистом. Сейчас ситуация меняется, и один из примеров моего восприятия этого инструмента — произведение, написанное и исполненное мной и Джоном Малковичем под названием «Просто назови меня Богом». Мы использовали разнообразные стили музыки: от электронной из баров шестидесятых годов до Рихарда Вагнера. Нам удалось показать, что орган может быть инструментом фьюжн: слиянием всего и вся. Думаю, что это замечательный путь для молодых исполнителей — пользоваться богатством музыкальной культуры и привносить в исполнение отголоски других произведений.
— Почему выбрали в соратники Джона Малковича?
— Джон Малкович как-то пришел на концерт оркестра «Венская Академия», которым я руковожу, и задал вопрос: «Что вы можете сделать в сотрудничестве с актером?» Мы подумали, что это может быть выступление глубокого актерского мастерства в сочетании с классической музыкой. В итоге с Малковичем мы проработали в течение 15 лет и создали три произведения, которые уже звучали в России. Сотрудничали не только с Малковичем, но и с Джереми Айронсом, но это другая история. Мне всегда интересно посмотреть, как сочетаются виды искусства и к чему это может привести.
Мне и Джону Малковичу удалось показать, что орган может быть инструментом фьюжн: слиянием всего и вся
— Мартин, если оценивать современную школу исполнительского мастерства, можете ли вы сказать, что понятие национальной школы стало архаизмом?
— В прошлом существовали национальные школы подготовки, которые сильно отличались друг от друга. Сейчас ситуация меняется, потому что у молодых людей появляется больше возможностей узнать, кто и как играет, с помощью интернета и путешествий. Если это касается исполнительского стиля барокко, которым я много занимаюсь, то они должны знать, как его исполняют в разных странах. Несмотря на такую интернационализацию подготовки, национальные школы все равно сохраняют свои черты. Этот процесс сильно связан с ментальностью: ясно, что условия жизни и подготовки, окружение итальянского органиста могут отличаться от окружения, в котором находится российский музыкант. Я помню, как менялось отношение к национальному исполнению: в 1990 году мы начали давать первые мастер-классы по искусству барокко, к нам приезжали органисты из СССР. Они жадно впитывали все, что мы рассказывали и показывали, старались постичь наши элементы подготовки. Это свидетельствует о том, что общение между школами было ограничено и доступа к информации практически не было. Сейчас все по-другому, даже конкурс, на котором мы присутствуем, является хорошим инструментом для обмена информацией среди молодых органистов. Главное — соблюсти баланс и, несмотря на интернационализацию, сохранить черты национальной школы.
Национальные школы становятся ближе друг к другу, но национальные черты, которые уходят корнями в традиции, остаются важными
— Наблюдая за конкурсантами, нельзя сказать, что границы стерты.
— Различия в исполнении связаны с исторической традицией, мы не можем отрицать того, что есть разница между австрийской и немецкой школами. В Австрии гораздо популярнее концертное исполнение органной музыки. Моцарт никогда не исполнял именно для органа, — это всегда были концерты. В Германии популярнее именно орган, например, музыка Баха, мелодии, которые играли во время литургии и церковных служб. Исторически в Германии больше концентрировались на органной, а не на концертной музыке. Органист в Германии может построить карьеру двумя способами: стать церковным органистом, и для того чтобы быть заметным, привносить в произведения значительную долю своего видения, либо он может стать концертирующим органистом, который исполняет другие произведения. В России ситуация была совершенно отличной, потому как не было практики церковного исполнения органной музыки. Она изучалась только по существующим музыкальным произведениям. И если мы возьмем такой классический пример, как «Леди Макбет» Шостаковича, то поймем, что это произведение было основано на знании основ полифонических произведений. Национальные школы становятся ближе друг к другу, но национальные черты, которые уходят своими корнями в традиции, остаются важными.
Меняются стили, акценты, но Бах — основа
— Любого человека, выходящего на сцену, мотивирует тщеславие — он хочет быть знаменитым и популярным. Какие ошибки совершают органисты, пытаясь стать известными на весь мир?
— Сложно ответить. Я помню один забавный случай, когда давал мастер-класс в Америке и рассказывал об орнаментации и всяких тонкостях органной музыки. Одна девушка подняла руку и спросила: «Что мне нужно сделать, чтобы я была крутой, знаменитой и богатой?» Мне было так же сложно ответить. Орган переживает возрождение, активно строятся новые концертные залы: 500 построено в Китае, а в Японии их количество превышает 900. Поэтому вполне логично, что для многих органистов встает вопрос, что нужно делать, чтобы заработать на жизнь? Я думаю, что ответом может служить тот путь, который я когда-то выбрал для себя. Нужно найти церковь или органный зал, который может стать вашей площадкой. Вы начинаете играть и создаете аудиторию, которая привлечена вашим мастерством. Следует постоянно предлагать аудитории что-то новое, расширять музыкальный круг. Заметьте: когда молодые люди злоупотребляют концертами, их программы становятся похожими — немного Баха, чего-то современного и классического. Но следует сосредоточиться на другом, и, конечно, вам нужен кто-то, кто будет вас продвигать и популяризировать. Наверное, только так можно получить свое место и круг своей аудитории.
— Бах остается тем композитором, по которому однозначно можно судить о мастерстве исполнителя?
— Бах всегда остается основным композитором в репертуаре, и да, по исполнению Баха мы можем судить о мастерстве. Это может быть решающим, когда мы слышим, как органист исполняет Баха. Мне всегда интересно наблюдать, как новое поколение органистов исполняет Баха. Меняются стили, акценты, но Бах — основа.
— Кто или что вас сподвигло к близости именно с органом, а не с другим инструментом?
— Для меня это семья. Мой отец органист, ему сейчас больше девяноста лет, и он все еще играет в церкви. Для меня это любовь и ненависть, потому что орган был всегда вокруг меня, я там и оказался.
Екатерина Вострилова
Фотографии Юлии Алексеевой