иллюстрации: Анастасия Айрапетянц, Маргарита Миронова
Владимир Шаронов размышляет о том, действительно ли мы хотим жить «как все» и к чему приводит эта безобидная житейская мудрость
Авторская колонка
После недавних слов лидера страны о том, что «патриотизм и есть наша национальная идея», многие почему-то решили, что это единственный рецепт от всех наших болезней. Я же уверен, что в неменьшей степени нам всем нужно научиться такой, казалось бы, простой человеческой способности — быть благодарными друг другу. А то порой начинает казаться, что умение быть благодарным — особый талант, а благодарная памятливость сродни гениальности. Кто-то возразит, что всякие вежливые слова — «мерси вам с кисточкой» и другие «большие спасибы» — мы и так поминутно произносим, что еще желать? Пожалуй, только одного — чтобы мы научились преодолевать антипод благодарности, оскорбляющий и того, кто не умеет на деле быть признательным, и того, кто заслужил ответное добро.
Для меня едва ли не самым распространенным символом безблагодарности давно стала бутылка спиртного, наспех врученная по случаю праздника. И это не чеховская история с непарным канделябром, совсем наоборот. Там хотя бы главный герой был искренен в признательности врачу. Сильно подозреваю, что некоторые коробки с благородными названиями годами путешествуют по позорному маршруту нераспечатанными. Из здания в здание, из кабинета в кабинет, из шкафа в шкаф и снова по замкнутой кривой… Чем дороже, тем длиннее. Раз за разом они соединяют невидимой траекторией одинаково не уважающих друг друга людей.
Конечно, это непросто — размышлять над тем, что может стать единственно верным подарком ко дню рождения, способным принести человеку искреннюю радость, стать поводом к благодарному воспоминанию и быть самым малым жестом признательности за когда-то полученную помощь, поддержку и просто за слова сочувствия в час беды. Ясно, что достаточно хлопотно мотаться по магазинам, но, увы, это единственный путь с трудом не отводить глаза, расплываясь в лицемерной улыбке и протягивая «дорогому юбиляру» склянку с дорогим горячительным. Каким бы ценником она недавно ни обладала, отныне станет дешевкой.
Впрочем, указывая на оскорбительность ликероводочных подношений, я часто слышал возражения. О том, что не надо быть перфекционистом, что не стоит капризничать, что бывают подарки и похуже — когда, например, в качестве личного жеста вручают какой-нибудь корпоративный блокнот и настенный календарь. Некоторые вправду верят, что коньяк, виски или водка — дар вполне достойный. Но вот забавная примета — каковы бы ни были резоны в защиту дежурной бутылки, они неизменно заканчивались сакральной мудростью: «Все так живут!»
Стоит среди моих знакомых зайти разговору о повзрослевших детях, как почти всегда раздаются сетования на крайний эгоизм отпрысков, воспринимающих все, что для них делается, как должное. «Ни тебе спасибо, ни тебе пожалуйста!» Мне же всякий раз хочется сказать, что, не научив говорить «здравствуйте», не стоит ждать и «до свидания». А еще спросить, как часто они подавали взрослеющим чадам пример, вместе обсуждая, чем порадовать бабушку и дедушку не только ко дню рождения, да еще к 23 февраля и 8 марта. Вместе делая им небольшие подарки… Увы, большинство просто рвали жилы, стараясь обеспечить детям лучшую, чем у нас была, жизнь. Мы наивно полагали, что дети сами все видят, сами все поймут и оценят. К сожалению, так не бывает, а привычка только получать, ничего не давая взамен, сродни коррозии, поражающей юную душу как раз в той ее таинственной сфере, что питает наше сердце чувством благодарности и благодарной памятью. И опять в этих сетованиях на детей звучат знакомые слова, теперь уже в качестве утешения: «Все так живут!»
Примеры человеческой безблагодарности, напитавшей собой все вокруг, можно множить бесконечно. Но один сильнее прочих осел в моей голове. При всей своей незатейливости стал своеобразным классическим образцом нашей, российской неблагодарной забывчивости.
«
Если дар Божий, как и вообще всякий дар, мы начинаем горделиво, высокомерно оценивать, то неизбежно приходим к выводу, рождающему чудовищную неблагодарность: «Было вашим — стало нашим»
У приятеля, строившего гараж, осталась изрядная доля песка, которую он простодушно предложил соседу по такому же строительству. Тот, буркнув неопределенное «ну» и ожесточенно работая лопатой, скоро перекидал кучу на свою территорию. На беду через неделю случился заморозок, а с ним и гололед. Заметный взгорок у гаражей заставил машину приятеля буксовать. Тогда мой товарищ решил подбросить под колеса песка. Но эта попытка незамедлительно была пресечена крайним возмущением того самого облагодетельствованного соседа. «Так это же я тебе его отдал!» — возопил несчастный мой приятель. «Когда?» — совершенно искренне удивился сосед. Он действительно забыл и свято верил в свою миссию рачительного хозяина. Надо ли говорить, что, рассказывая историю разным людям, я опять слышал слова о том, что не стоит удивляться и что «все так живут».
Размышляя над этим случаем, над склонностью нашего народа к забвению добра и полученного дара, я, конечно, нашел немало оправданий в нашей национальной истории. В них есть большая доля истины. Тысячелетие подневольной жизни, помноженное на нашу особенную, местами темную религиозность, приучило российского человека видеть в неожиданном дарителе простака-дурака, которому «своего не жалко», а в даре — малую толику давно положенного воздаяния за понесенные тяготы судьбы. Этим можно было бы утешиться. Но одно лишь обстоятельство смущает меня: таковы оправдания раба, холопа, оставшегося в нас и в нашем веке со всеми его продвинутыми технологиями.
Если же отвести в сторону всякую психологизацию и социологизацию и воспарить над земным и бренным, то окажется, что проблема благодарности существовала с самого начала Большой человеческой истории. Вспомним, что самые серьезные современные христианские теологи разных конфессий отказались от вульгарного истолкования грехопадения как непослушания или порочной сексуальности. Грех Адама состоял в том, что получив в дар жизнь и свободу, он посмел оценивать их. Именно в этом смысле Он посмел вкусить с древа познания добра и зла. Если дар Божий, как и вообще всякий дар, мы начинаем горделиво, высокомерно оценивать, то неизбежно приходим к выводу, рождающему чудовищную неблагодарность: «Было вашим — стало нашим». Мы присваиваем этот дар по-хамски, потому что дар остается таковым только до тех пор, пока одаряемый помнит о нем как о даре и хранит за него память. Что же касается упомянутой оценки, то она как раз заключена в знакомых словах, претендующих быть житейской мудростью: «Все так живут!»
И, наконец, возвращаясь к словам Президента о патриотизме, мне остается сказать, что вряд ли он не выродится в очередную пошлую идеологию этатизма без живущей в нас благодарной памяти. О Родине, о родителях, о друзьях и просто о встреченных на жизненном пути людях. Без лукавой и соблазнительной формулы, оправдывающей любую низость, подлость, корысть и равнодушие.