Юрий Смирнягин уверен, что некоторым идеям полезнее оставаться невоплощенными
С заслуженным художником России, монументалистом и живописцем Юрием Смирнягиным, который первым привез в Калининград мозаику и витражи, мы встречаемся в их общей с Нелли мастерской в одной из высоток на Ленинском проспекте. На стенах множество картин, в том числе из самых известных созданных Юрием серий «Философия быта» и «Кенигсберг-Калининград». На работах из первой серии можно встретить еще петербургскую студию, автопортрет в новой мастерской, портреты Нелли, с десяток городских пейзажей. Эскизы и наброски, размером не больше открытки, висят по соседству:
«Въезд Христа в Иерусалим». Витраж, 90х90
— Раскрою вам секрет: я люблю ремесло и в процессе работы ничего не выбрасываю. Когда делаю рамки, остаются уголки, — художник заговорщицки показывает на стену позади меня, увешанную миниатюрными работами, — из них я делаю рамки специально для маленьких эскизов.
Среди этих эскизов несколько портретов Петра Первого. Нелли вспоминает, что Юрий писал их для картины «Великое посольство», которая висит в кабинете представителя Министерства иностранных дел.
— Все знают про Великое посольство? — спрашивает художник. За время работы он полностью изучил историю Петра.
Не отказываю художнику в удовольствии освежить нашу память, поскольку Смирнягин увлечен историей Кенигсберга-Калининграда. Меняя интонацию, Юрий начинает рассказывать о дипломатической миссии русского царя:
Фрагмент витража «Осколки Кенигсберга»
— После Азовских походов Петр задумал посетить Европу и собрал Великое посольство. Оно доехало на телегах до Риги, откуда продолжило путь в Кенигсберг, а сам Петр отправился на морском судне в Пиллау — это я сокращенно вам рассказываю. В Кенигсберг Петр прибыл первым: посольство задержалось, запило, поэтому царь вернулся за ним и устроил нагоняй. Здесь же Петр отмечал свое двадцатипятилетие, переодевшись в голландца, гулял в сопровождении четырех карликов по острову Кнайпхоф. Это единственный случай в истории, когда глава государства надолго покидал страну, — трудно представить такую ситуацию в наше время. Я обрадовался, когда поступил заказ сделать работу на эту тему, с удовольствием изучал, чем Петр здесь занимался.
Юрий начинает перечислять фамилии карликов, Нелли зовет его, чтобы помочь достать тяжелую картину. Смирнягин не замечает и увлеченно продолжает рассказ.
— Уникальное событие, не понимаю, почему о нем мало говорят, — художник разводит руками, а затем показывает за окно мастерской. — Вот же, здесь он гулял, живой двадцатипятилетний царь.
Кроме эскизов молодого Петра, в маленьких рамочках — композиции с причудливыми камешками, которые коллекционирует художник.
— Вот этому 2 700 лет, я привез его из Греции, — мечтательно говорит Юрий. — Мы шли в музей, а рядом ребята поднимали мозаику. Край был сколот, вероятно, на него упал блок так, что восстановить не получится. Я рассказал, что сам художник, занимаюсь мозаикой — и мне этот камешек подарили. Другие привозил из Монголии, Израиля, с Ладоги, находил в кенигсбергской земле. Я общаюсь с этими кусочками, по ним можно увидеть, как работали мастера, занимающиеся этим искусством.
Пока Нелли показывает работы и рассказывает об их с Юрием многочисленных выставках и путешествиях, Смирнягин ставит пластинки «с хорошим джазом» и о чем-то шепчется с нашим фотографом. Потом показывает коробку, в которой аккуратно, по цветам, разложена плитка для мозаики, и просит сфотографировать эскизы витражей.
— Предназначался для собора в Янтарном, — художник, чьи витражи можно увидеть в том числе в концертном зале Калининградской филармонии, показывает работу с Ветхозаветной троицей. — Я сделал этот эскиз, но сотрудничество не сложилось: священник собора прекратил службу, и работа остановилась.
«Морской Кенигсберг». Холст, масло, 100х100
В мастерской Смирнягиных есть еще один эскиз витража — на этот раз для плафона к надгробию Иммануила Канта. Юрий рассказывает, что когда они с Нелли приехали в Калининград в 1963 году, на острове не было ни деревьев, ни моста, а Кафедральный собор был разрушен:
— Когда в 1974 году его собрались реставрировать, выступил с инициативой сделать сюжетную мозаику на плафоне портика надгробия Канта.
«Катание на коньках». Холст, масло, 50х70
Плафон, как и идея сделать для восстановленного собора витражи, инкрустируя их аутентичными осколками, так и не нашли воплощения. Вместо них в соборе установили стекла с рисунками, якобы имитирующими те, что были во времена Кенигсберга.
— А эскизы, Софья, лежат вот там, — шепчет Юрий и показывает на стеллаж.
— Покажете? — так же шепотом спрашиваю у художника.
— Нет, не стоит. — Смирнягин делает паузу и продолжает. — Конечно, тогда мне хотелось сделать эти проекты. Но иногда проходит время и понимаешь — хорошо, что не сделал. Среди монументальных проектов, на которые я замахивался, некоторые были настолько сложными, что если я выложился бы по полной, потратил энергию, здоровье и выполнил ту работу, мы бы с вами не разговаривали — она бы меня унесла.
Софья Сараева
Фотографии Боки Су