Кто ответит девочке из Тюмени

Некоторые подробности создания культурного центра на Острове, объявленного президентом Путиным, стали известны во время круглого стола в редакции «Королевских ворот»16+. Министерство культуры РФ проводит конкурс на лучшую концепцию, победитель реализует ее в Калининграде

     Ермак: — Суть проекта заключается в реализации амбициозной идеи, которую отчасти можно назвать идеологической, — присутствие российской культуры на территории Калининградской области в большем масштабе. Проект предполагает размещение филиала ряда ведущих музеев и филиала Большого театра на территории Калининградской области. Планируется также большой образовательный блок для подготовки работников театрального искусства, хореографии, музыкальных направлений, включающий варианты жилья. Кроме того, предполагаются важные для культурной инфраструктуры объекты — хранилище, реставрационные мастерские. Если коротко, — это все, что мы пока знаем о проекте. Аналогичные, кроме Калининграда, появятся во Владивостоке, Севастополе и Кемерово.

     Антонова: — Идея создания в Калининграде очагов российской культуры понятна. Но Калининград — небольшой, территориально изолированный кусок страны, перемещение любых ценностей связано с транспортировкой через границы, поэтому создание здесь хранилища, да и серьезных экспозиций тоже, как минимум, отягощено этими объективными условиями.

Андрей Ермак

     Ермак: — В Калининграде присутствие российской культуры достаточно серьезное, но сейчас оно носит некий фрагментарный характер, в основном это временные выставки ведущих российских музеев. Логика в том, чтобы привезти шедевры из Третьяковской галереи, из Эрмитажа на более долгий срок — год, два. В их запасниках хранится огромное количество произведений искусства, которые достойны того, чтобы их увидели не только жители Калининграда, но и наши гости. Длительность выставки оптимизирует расходы на перевозку. Та же история с гастролями. Гастроли — это всегда достаточно серьезная финансовая нагрузка по логистике, кроме того, есть проблема в синхронизации гастрольных графиков. Постоянно действующая труппа Большого театра все меняет. Многие ли сейчас имеют возможность посетить Большой театр в Москве? Такая возможность появится в Калининграде.

Любовь Антонова

     Антонова: — Возможность для кого?

     Ермак: — Для калининградцев в первую очередь. Мы перешагнули психологический рубеж в миллион жителей, и можно быть уверенным, что население продолжит увеличиваться. Туристов меньше тоже не будет по нескольким причинам: электронные визы для иностранцев начнут действовать с 1 июля, и второе — открытие Пионерского круизного терминала. Мы только пассажиров‑круизников примем дополнительно 110 тысяч в год. Это будет одна из основных аудиторий для посещения музейных, выставочных пространств, концертов, спектаклей, которые всю жизнь человек мечтал увидеть.

     Антонова: — Интересно, как оценивают проект наши музейщики? Потому что «с той стороны» информации ноль.

     Заболотская: — Пока тут нет ничего однозначно положительного или отрицательного, все будет зависеть от того, как сложатся отношения между нами. В свое время Калининградскую художественную галерею, теперь Музей изобразительных искусств, называли первой резиденцией Эрмитажа, потому что наибольшее количество выставок из Эрмитажа прошло у нас. Многое зависит от администраций крупнейших музеев, о присутствии которых заявлено. Думаю, музеи не будут создавать здесь фондовые коллекции, скорее, это будут выставки. Сотрудничество важно использовать не как угрозу, а как шанс. Сейчас мы ведем переговоры с Третьяковской галереей о выставке работ, написанных во второй половине ХХ века. Художники того времени есть в нашей коллекции, поэтому нам очень важно, чтобы появились проекты совместных выставок и совместного изучения.

     Антонова: — Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский обычно выступает против любого перемещения любых музейных фондов: он считает это угрозой музейной стабильности. В таком случае, о каких филиалах крупнейших музеев страны мы можем говорить? Точнее, о каком содержании этих филиалов?

Галина Заболотская

     Заболотская: — Пиотровский, как правило, говорит так, когда между музеями затевается передел имущества, а здесь совершенно другая история. Пока речь идет о том, что музейные проекты, которые будут реализовываться на Острове, имеют статус долгосрочных выставок.

     Цветаева: — Мне интереснее вести диалог, обозначив проблемы, которые, вероятно, будут касаться всего нашего культурного сообщества. Одна из центральных проблем состоит в том, что практически все музеи города находятся в процессе строительства. Нам говорят, что культурно-образовательный комплекс на Острове должен открыться в 2021 году, когда появится первая очередь, в 2023 — последняя. До этого года калининградские музеи не успеют завершить реконструкцию и реставрацию, казарма «Кронпринц» не будет приведена в нормальное состояние, у государственного Центра современного искусства не появится свое пространство. Конечно, мы будем выглядеть гадким утенком на фоне белого лебедя, который вознесется на Острове, и этот комплекс будет для нас конкурентом. Это раз. Второе, как я вижу, в этом комплексе очень большую часть составляет образовательный блок, но он касается исполнительского искусства — театр, опера, балет. Хотя музеи города в настоящий момент испытывают очень большую потребность в музейных кадрах, у нас нет высшего учебного заведения, которое бы готовило художников, у нас нет искусствоведов, нет арт-менеджеров, арт-критиков, нет людей, которые могут работать с экспозицией, музейной коллекцией…

Елена Цветаева

     Антонова: — Простите, я вас перебью, а что им здесь делать? Вот всем этим искусствоведам, художникам, арт-менеджерам? У нас для них три с половиной музея.

     Уманский: — На самом деле, наша территория дополнится некими культурными смыслами, и люди, которые получают образование в области искусствоведения, могут здесь реализовать много художественных инициатив, создавая культурный пласт, легко узнаваемый в тех же маленьких городах Прибалтики, например.

     Цветаева: — Нам важно не быть закостеневшей институцией, которая имеет коллекцию, с этой коллекцией уже несуществующих художников работает — и все. Для нас очень важен процесс, важно, чтобы новые произведения появлялись, а мы их поддерживали. Давайте не будем говорить, зачем это нужно. Это нужно. У нас очень странная городская среда: очень бедная, консервативная, здесь нет произведений искусства для городской среды. Те элементы, которые появляются, полупрофессиональные, хотелось бы, чтобы город полноценно наполнялся работами современных художников. Еще одна из проблем — аудитория. Какая целевая аудитория у этого нового культурно-образовательного комплекса, особенно если там появляются суперстар — Третьяковка, Эрмитаж, Русский музей? Наверное, надо говорить и о том, как это место может быть интересно молодежи, студентам, людям нового поколения, энергичным, открытым новым знаниям, новым практикам. Было бы замечательно, если бы в этом центре, в том числе, появилось современное искусство.

Ольга Щеглова

     Алиев: — Как человек новый в музейном деле, я много смотрю, изучаю музеи, в том числе частные, и понял одно — надо создавать арт-пространства, где постоянно будет происходить что-то интересное. Это может быть постоянная выставка шедевров или какой-то один мегашедевр, — если мы создадим интерес для посетителя, он придет. Я уже даже не думаю, как найти шедевры, я думаю, как создать обстановку, чтобы публике было интересно и раз, и два, и три приходить в галерею или музей. Для этого мы должны создать информационный поток. Согласен с вопросом о кадрах. Мне нужно создавать все с нуля, я пытаюсь найти людей — местных искусствоведов, в Москве, Санкт-Петербурге, и сталкиваюсь с тем, что искусствовед — не самое главное. Чтобы привлечь народ в арт-пространство, нужны арт-директора, которые, возможно, не настолько глубоко знают историю искусства, зато знают, как искусство преподнести, организовать, раскрутить. В Калининграде таких нет вообще. Кроме того, для создания экспозиции уровня Русского музея существуют очень высокие технические требования — свет, температура, влажность. Безусловно, без поддержки государства в таком масштабном проекте ничего не сделать, это огромные финансовые затраты.

     Антонова: — Вопрос по поводу аудитории. Выставки, так называемые музейные блокбастеры, — в Москве выставку Серова можно вспомнить, в Вене выставку Брейгеля, — когда публику не останавливал ни мороз, ни многочасовые очереди, ни расстояния. Возможно ли сделать у нас нечто подобное? Что для этого нужно?

     Ермак: — Тут не важно, что мы показываем, важно, как мы это показываем. Какая идет сопровождающая экскурсия, каким образом работает аудиогид, какое существует мобильное приложение, помогающее ориентироваться, и так далее. Есть такой неписаный закон: сначала показ, потом рассказ. У нас в Калининграде прошла выставка одной картины — Поленов, «Московский дворик». Я разговаривал с человеком, который знает все об этой картине, и он мне рассказывал не о том, какая техника живописи использована, потому что мне это не очень близко, а о том, где это место в Москве, что там можно сейчас увидеть. Мне было очень интересно, я ведь еще в школе по этой картине сочинение писал.

Евгений Уманский

     Антонова: — И все-таки, какое предполагается продвижение культурного центра за пределами Калининграда?

     Ермак: — Естественно, будет бизнес-план. Управленческий персонал будет сформирован таким образом, что рано или поздно этот объект выйдет на дорогу, которая приведет к самоокупаемости. На самом деле экономику делает не количество посетителей, а количество потраченных ими денег.

     Антонова: — Это зависимые вещи?

     Ермак: — Иногда. Один человек может купить билет в музей десять раз, если ему понравилось. Количество людей в данном случае — это интересный расчетный показатель, но эффекта достигает объем платных услуг, предложенных в рамках того или иного проекта. Что касается расчетов, они есть: миллион населения, плюс 1,5 миллиона состоявшихся уже туристов, плюс 15 процентов роста туристического потока в год. То есть к точке, когда комплекс будет открыт в 2023 году, мы можем примерно подсчитать потенциальную аудиторию — почти четыре миллиона туристов. И кто бы вам что ни говорил, музеев много не бывает. Музеев может быть мало. Нормативов по музеям на душу населения не существует, это я вам ответственно заявляю.

Рустам Алиев

     Щеглова: — В начале разговора министр упомянул фондохранилище и реставрационные мастерские. Я так понимаю, что это посыл региональному музейному сообществу. У историко-художественного музея уникальные, европейского значения предметы археологии, для нас очень важно в первую очередь сохранить металл. Известно, на каких условиях — финансовых, в первую очередь, — будут строиться взаимоотношения с федеральной структурой? Оговаривается, например, что мы определенное количество предметов можем отреставрировать? Об этом нужно уже сейчас, на берегу договариваться.

     Алиев: — Хотел бы сразу сказать, что не уверен в создании здесь некой реставрационной базы. Я плотно работаю с разными реставраторами, один реставрирует живопись, другой акварель, графику, третий — бронзу, четвертый — дерево. Если мы говорим о музейном уровне предметов, профессионал-реставратор начинается после 20 лет работы, каждый нарасхват в Москве и Санкт-Петербурге, их сюда калачом не заманишь.

     Антонова: — Мы не обсудили часть проекта, обещающую нам филиал Большого театра и балетные, музыкальные школы. Мне бы очень хотелось получить ответ на вопрос, почему талантливая девочка, танцующая в хореографическом кружке в Тюмени и подающая надежды, поедет учиться в Калининград, а не в Санкт-Петербург, в прославленную вагановскую академию балета?

Екатерина Вострилова

     Бобков: — Я не готов ответить за девочку из Тюмени, но то, что нас ожидает, безусловно, замечательно, прекрасно, это вызывает большой энтузиазм. Я правильно вас понял (обращается к министру), что у нас будет постоянно действующая труппа Большого театра? (Министр кивает.) Во Владивостоке есть филиал Мариинского театра, что стало толчком для развития во Владивостоке оперы и балета. Однако не всегда хочется участвовать в борьбе за посещаемость, поэтому хотелось бы знать, есть ли данные, сколько нам нужно кадров и каких?

     Ермак: — Сейчас на сайте минкульта объявлен конкурс на концепцию высшей школы музыкального и театрального искусства, названы условия участия в конкурсе. Несколько команд по всей России готовят концепции такой школы. Какая концепция победит, та и будет реализована. Мы тоже готовим, будем участвовать в конкурсе.

     Бобков: — Школа будет готовить кадры для России или для Калининграда?

     Ермак: — Приоритетом, конечно, будет Калининград, тот, кто здесь учится, должен понимать, где может быть трудоустроен.

Виктор Бобков

     Бобков: — В том и вопрос. Сколько нам надо реставраторов и настройщиков роялей, насколько широко они здесь востребованы? Сколько нам нужно исполнителей в балете, сколько басов, сколько сопрано?

     Ермак: — Еще раз говорю, расчеты производятся в рамках концепции, первая часть — анализ ситуации на территории региона. Мы тоже этот анализ делаем. Полной информацией владеет Министерство культуры России, у нас субъективная точка зрения. Знаете, как в хоккее: выигрывает не тот, кто знает, где шайба, а тот, кто знает, где шайба будет в следующий момент. Горизонт планирования —15 лет, и тот, кто будет более убедителен в своей позиции, победит и получит право на реализацию проекта в Калининграде. И это может быть любая команда.

     Антонова: — А может получиться так, что кто-то сделает вывод, что не нужна здесь театральная школа? У нас не так много театров.

Ермак:      — У нас 24 театра, четыре государственных и много частных. И действительно нет театра оперы и балета.

     Бобков: — Кто был недавно в Большом театре? Я спрашиваю не потому, чтобы всем стало стыдно, что не были, а потому что стоимость билетов в Большом театре и 30, и 40 тысяч. Они сюда поедут благотворительно? Если мы считаем свои деньги, почему они не должны считать свои? Или здесь будет просто прокатная площадка, и финансовый уровень спектаклей невысокий…

Андрей Ермак

     Ермак: — Думаю, билеты не будут очень дорогими.

     Бобков: — Есть серьезные проблемы с кадрами, это правда. Если посмотреть на возраст наших артистов из оркестров, музыкального театра, филармонии, им в среднем уже под 60. Знаете, это беда общая для России. У нас даже не самая плохая ситуация, есть регионы, где отсутствует, допустим, исполнительница на арфе, у нас есть, слава Богу. Поэтому консерватория здесь будет или академия, главное, чтобы приносила пользу. Престиж учебного заведения нарабатывается годами, десятилетиями, к некоторым педагогам и в Сибирь поедут. Когда-нибудь, если все правильно организовать, и в Калининград поедут учиться, как вы говорите, из Тюмени. Хотя, возможно, это не при нашей уже жизни случится.

Любовь Антонова
 Фотографии Егора Сачко