текст Екатерина Вострилова
фото: Юлия Алексеева

Вадим Абдрашитов стал гостем Международного конкурса органистов имени Микаэла Таривердиева. Обладатель «Серебряного медведя» Берлинского кинофестиваля о кризисе в современном кинематографе

На фестивале «Кинотавр» Александр Роднянский вручил вам награду «За художественную и гражданскую бескомпромиссность». Как вы относитесь к этой формулировке?
— Я считаю свое искусство бескомпромиссным и очень рад этой премии. Ее не начальство сверху спустило, а вручили мои друзья и коллеги, с которыми я живу и работаю бок о бок уже очень много лет. Что является бескомпромиссностью в искусстве? Я снимал картины, которые хотел снимать. И они в итоге были сняты. Когда цеплялась цензура или начальство, я, как любой автор, пытался сохранить картинку и сражался за нее. Вот и вся бескомпромиссность. У меня не было ни одной картины, которая была изуродована цензурой. Может быть, подпорчена, но не изуродована. На теле «Охоты на лис» остался шрам, и я его чувствую — там выброшен один эпизод, но ничего не переделано.
— В советское время многие режиссеры боролись с цензурой. Это как-то отразилось на современном кинематографе?
— Никак. Сейчас я особой борьбы не вижу, потому что не встречаю картин, которые противоречат требованиям современной цензуры. Их просто нет или так мало, что я даже с ходу не могу вспомнить фильм, который был бы достаточно сущностным.
— А почему их нет?
— Это очень сложный вопрос. Кинематограф можно разделить на две части: кино как искусство и как кинопроизводство. Первая часть претендует на художественные поиски, в которых кино было полем для высказывания, попыткой выразить некую идею или эмоцию. Сейчас я вижу, что основные старания молодых художников заключаются в том, чтобы встроиться в существующий процесс и быть внутри него. Главное для них — чтобы было не хуже, чем у соседа. Я много читаю молодых сценаристов, знаю их по ВГИКу, не говорю о режиссерах. Иногда у них появляется желание выявить форму творчества, но не более того.
— Существует мнение, что в современном российском кинематографе, напротив, очень много авторских фильмов.
— Я считаю, что и с авторским кино не очень хорошо. Обращаю ваше внимание, что сейчас все меньше и меньше российских картин ездят по кинофестивалям. Но даже эти поездки ни о чем не говорят — таково качество современных фестивалей и премиальных фондов. В свое время «Оскар» получили «Полет над гнездом кукушки», «Кабаре» — фундаментальные произведения искусства. Когда восемь «Оскаров» получает фильм «Титаник», ясно же, что это принципиально другое. Награды сейчас получают за формальные достижения, иногда за талантливо сделанные сюжеты, соответствующее убедительное режиссерское изложение.

«Человек стал не интересен искусству, но ничего нового в качестве идеи не сформулировано. Поэтому удивляться тому, что люди перестали ходить в кинозалы, не стоит. Зритель хочет идентифицировать себя с героями. Сейчас он этого сделать не может»

— Как ваш внутренний мир отреагировал на свалившуюся на вас известность?
— С одной стороны, известность открыла для меня многие двери, с другой — я стала менее свободной. Теперь я могу работать со многими музыкантами, делать разные проекты, но не могу спокойно выйти на улицу. Не то чтобы ко мне подходят злые люди, в основном все просто хотят внимания, фотографию или автограф, а кто-то смотрит на меня как на картину. Тогда возникает ощущение, что ты в зоопарке.
— У вас есть благотворительный проект, который работает с локальными партнерами. Он был реализован в Калининграде вместе с волонтерами фонда «Верю в чудо».
— Мы были в больнице у детей. Сначала мы просто хотели их посетить, а потом решили, что не зря приехали вместе с музыкантами, и устроили небольшой концерт. Во Франции мой проект заключается во внедрении новой системы педагогики. Дети часто испытывают неудобства во время обучения, а надо не детей адаптировать к системе, а систему к детям. Когда у ребенка возникают неудачи в школе — ему очень трудно, он должен подстраиваться, а должно быть наоборот. Я встретилась с одним французским педагогом, который творит буквально чудеса. У нее дети расцветают, становятся ответственными, воспитывают в себе самоуважение и уверенность.
Я работаю с локальными партнерами. На моих концертах всегда продаются товары, деньги от которых идут благотворительным ассоциациям.
Не стоит сидеть на месте и твердить, что мир не идеален. Гнев ничего не дает. Если ты себя чему-то противопоставляешь, то только усиливаешь злость своего оппонента. Нужно работать вместе и делать это с радостью.