Флагман строительной отрасли

Большое интервью Валерия Макарова в преддверии 25-летия холдинга «Калининградстройинвест». О соревновании с прошлым, надежде на новое поколение и о будущем, в котором не будет Дома Советов

— Можно порассуждаю немного, а потом мы вернёмся к вашим вопросам? Я недавно задумался о магии цифр. Холдингу «Калининградстройинвест» — 25 лет. Строительная отрасль образовалась 75 лет назад. Тогда, в послевоенные годы, начало работать объединение «Калининградстрой», из которого вышли многие строительные компании, включая нашу. Почти столько же работает завод «ЖБИ-2», он был открыт в 1948 году. Я начал работать в Калининграде 45 лет назад (улыбается).

— Пятёрок и правда много.
— Специально проверил даты. Когда приехал в Калининград, области было тридцать лет. Помню: я, молодой специалист, пришёл в коллектив [СМУ-4], где уже работали ветераны труда. Потом было 35-летие области — сегодня смешно вспоминать, что тогда эта дата казалась глобальной. А сегодня из 75 лет, сколько существует Калининградская область, моих уже 45.

— Могли тогда это представить?
— Нет, конечно, не мог. Третья «магичес­кая» цифра — 35. Столько лет я работаю первым руководителем. В 1982 году стал главным инженером, в 1986 году — начальником СМУ-4. Затем на смену советской эпохе пришла эпоха капитализма, которую в свою очередь можно разделить на два периода. Первый — девяностые годы: практически полная остановка многих предприятий отрасли, разрушение системы. Созидательный период начался, наверное, только в двухтысячные годы, когда мы потихоньку восстанавливались. Моя память крепко запечатлела тот момент, когда в 1991 году я стал главным инженером объединения. Даже когда развалился Советский Союз, не переставал мечтать о том, чтобы достичь прежнего уровня, на котором работали предприятия «Калининградстроя», — хотя в тех обстоятельствах эта мечта была несбыточной, потому что мы были практически уничтожены. Будучи прямыми наследниками «Калининградстроя», нам удалось объединить несколько предприятий объединения. Когда миновал кризисный период, моя, казалось бы, наивная, мечта трансформировалась в соревнование с прошлым, в попытку вернуть былые мощности.

— Объясните.
— Объём производства завода «ЖБИ-2», председателем совета директоров которого я был более двадцати пяти лет, после распада «Калининградстроя» упал до 20 тысяч кубов в год. При том, что в советский период составлял 120 тысяч кубов. И вот наступил момент, когда мы достигли заветных 120 тысяч. А потом — превзошли этот показатель в два раза. Асфальтовый завод в советские годы был монополистом, производил порядка 80 тысяч тонн асфальта. В 2018 году, накануне чемпионата мира по футболу6+, мы выпустили 160 тонн. То же касается объёмов жилищного строительства — в этом году, думаю, выйдем на 100 тысяч квадратных метров в год. А с нашим партнёром Евгением Верхолазом — 200 тысяч. Теперь, конечно, строятся совершенно другие дома, современные, технологичные. Но мы всё равно побеждаем в соревновании с былыми успехами, превосходим их в два, а то и в три раза.

«Новый город»

— История объединения «Калининградстрой» во многом определила развитие холдинга «Калининградстройинвест» и помогла, как мне кажется, в части репутации.
— Помогло то, что у нас за плечами сильная советская школа. Я иногда встречаюсь с молодыми специалистами и вижу, что их уровень подготовки невозможно сравнить с тем, что получали мы. Нас воспитывали универсалами, мы могли работать и в институте, и в проектировании, и на производстве, и в промышленности. Нам удалось сохранить в коллективе преемственность, когда одно поколение воспитывает другое, — это главное преимущество. Сегодня с нуля создаётся много коллективов, но за ними нет истории. А мы всё-таки с корнями. Что касается репутации, девяностые всё перечеркнули, пришлось каждый день её зарабатывать заново.

— Вы по-прежнему неотделимы от истории? Что чувствуете, оглядываясь назад? Гордость, ностальгию?
— У любого человека и у любого предприятия должны быть корни. С одной стороны, было создано много новых предприятий по производству окон, тротуарной плитки и других. С другой стороны, действующие предприятия, например, завод «ЖБИ-2», за прошедшие годы прошли мощное переоснащение, как в части новейшего оборудования, так и в части технологий. Связь с историей по-прежнему остаётся крепкой, мы всегда считали и будем считать себя выходцами из «Калининградстроя». Молодых ребят в наших компаниях воспитываем так же, как воспитывали нас. Два года назад ушёл из жизни Александр Ильин — заслуженный строитель России, почётный гражданин Калининграда, которого я, как и многие другие, считаю своим учителем. Молодое поколение уже считает учителем меня, что, конечно, приятно. Ещё приятнее — видеть, как вчерашние выпускники взрослеют, достигают хорошего профессионального уровня. Я всегда был сторонником того, чтобы воспитывать специалистов, руководителей внутри компании, — это правильный путь, готовых «звёзд» не люблю. Новое поколение — совершенно другое, непохожее на нас. И хотя наше образование, безусловно, лучше, они уже опережают нас — у них другая энергетика, они рвутся в бой. За ними будущее.

«Новый город»

— Часто принимаете в команду новых сотрудников?
— У нас очень стабильный коллектив, нет текучки. В последние два года произошло двукратное, а затем и трёхкратное увеличение объёмов строительства — интенсивный рост потребовал расширения штата, усиления управленческого, инженерно-технического и рабочего персонала. Раз мы заговорили об управлении, можно я попробую ответить на вопрос, что самое трудное в работе руководителя?

— Конечно.
— Когда я работал главным инженером СМУ-4, по сути дела, был заместителем первого руководителя. Он уходит в отпуск, ты остаёшься за него. И вдруг меня назначают начальником — совершенно другое ощущение. Работа та же самая, но ответственность другая. И груз ответственности начинает давить. Первый страх — не выплатить вовремя зарплату сотрудникам, он никогда не покидает. 35 лет умножить на 12 месяцев — получается, 420 месяцев страха. Слава богу, за это время не было ни одной задержки.

Второй страх — не обеспечить всех работой. В советский период было легче: не нужно было искать финансирование, проектировать — давали готовые проекты, чтобы ты организовал производство. Сегодня никто тебе ничего не должен, никто тебя ничем не обеспечит и думать за тебя не станет. Мы работаем, как работали всегда: максимально стараемся справиться собственными силами, подрядчиков привлекаем только на узкоспециализированные вещи, такие как монтаж лифтов или автоматика. При этом у нас есть график рабочей силы на перспективу, чтобы вся команда была обеспечена работой. За все 420 месяцев моего руководства был только один эпизод, когда пришлось заморозить пару проектов, — 2008 год, разгар кризиса.

Третий страх связан с невыполнением договорных обязательств, начиная от работы с дольщиками и заканчивая госзаказами. За всё время существования холдинга срывов не было. Возможно, я говорю довольно банальные вещи, но, поверьте, не подвести коллектив и партнёров гораздо важнее, чем заработать деньги. По крайней мере, для меня.

— Вы были одним из первых, кто сказал, что не хочет брать деньги дольщиков.
— Это правда. Но сейчас скажу, что это ошибочное мнение. Оно было обусловлено желанием иметь максимальную независимость. Дольщики могут прийти, а могут не прийти — ты при этом не можешь остановить стройку. Брать деньги дольщиков означало рисковать чужими деньгами. Многие на этом погорели, нам же, обладая солидным собственным капиталом, удавалось доводить объекты до 70 процентов готовности. Продавать мы начинали в самом конце стройки — с точки зрения бизнеса это было неправильно. Сегодня условия работы изменились, деньги дольщиков поступают на эскроу-счета. Должен сказать, что мы никогда не считали банки надёжными партнёрами. Есть много примеров, когда другим застройщикам банки останавливали финансирование. Мы по-прежнему стараемся свести рис­ки к минимуму, поэтому обращаемся за кредитованием, когда самый сложный этап позади, — «коробку» строим на собственные деньги. Идём на проектное финансирование только тогда, когда понимаем, что если случится кризис, есть резервы закончить стройку. Брать кредит и идти с ним в голое поле — слишком большой риск. Для нас это непозволительно.

«Карлсхоф»

— В одном из интервью вы говорили: «Кому ты нужен, если работаешь по старинке». Что имели в виду? Технологии?
— Представьте себе: Советский Союз, закрытое государство. В магазине было два сорта колбасы и сыра. Мы не понимали, каково это, когда на витрине пятьдесят сортов. Когда границы открылись, появилась возможность получить опыт, приобрести совершенно другие материалы, технологии. Была настоящая революция, мы заново всему учились. Этот процесс продолжается до сих пор. Ежегодно посещаем крупнейшие в мире строительные выставки, следим за новейшими разработками. Мы находимся в сильной конкурентной среде и для того, чтобы быть на ступеньку выше других, должны внедрять новые технологии. За покупателя нужно бороться: интересными архитектурными решениями, продуманными планировками, современными материалами. Всеми проектами, которые мы построили в прошлом году, можно гордиться, они действительно на ступеньку выше, чем у конкурентов. Вы когда-нибудь видели дом на улице Клинической (жилой комплекс «Росгартен». — Ред.) вечером, когда включена подсветка?

— Да, возвращаюсь мимо него с работы.
— Хотя изначально вокруг него было много споров, получилось красивое здание. Судя по тому, как часто туристы и жители города фотографируют его фасад, оно станет одной из визитных карточек Калининграда, как Кафедральный собор и Рыбная деревня. Мы не рекламировали этот объект специально, то, что люди сами делают фотографии, выкладывают в социальные сети — это и есть народное признание. С точки зрения строительства, по ряду причин это довольно сложный объект, он только сейчас начинает заселяться. Первые этажи — нежилые, их займут магазинчики, рестораны. Выполнено интересное благоустройство: с одной стороны, к дому можно подойти с улицы Клинической или от Нижнего озера, это общественное пространство, с другой — внутри комплекса предусмотрена закрытая безопасная территория для жильцов.

Всеми проектами, которые мы построили в прошлом году, можно гордиться, они действительно на ступеньку выше, чем у конкурентов

— Какие ещё объекты построили в 2020 году?
— Жилой комплекс на Советском проспекте, 50, он построен на месте бывшей мебельной фаб­рики. Мы не занимались проектированием, купили готовый проект — тем не менее, внесли много изменений, полностью поменяли фасад и благоустройство. Вокруг динамичный трафик, а ты заходишь на закрытую территорию комплекса и попадаешь в оазис: вокруг много зелени, есть где отдохнуть на свежем воздухе всей семьёй. Огромный контраст со старой застройкой, где люди живут в других условиях.

Ещё один интересный проект — комплекс «Новый город». Он расположен на улице Новгородской в посёлке Александра Космодемьянского — казалось бы, не лучшее место, где мало кто строит. Комплекс построен грамотно, с применением качественных материалов. Он отличается красивой придомовой территорией. Детский городок — просто фантастический, такого в Калининграде не видели.

— В проектах «Калининградстройинвеста» большое внимание уделяется благоустройству придомовой территории. Это тенденция рынка?
— Я уже говорил о конкурентной среде, благоустройство — один из элементов конкуренции. Можно сделать произведение искусства, а можно ограничиться песочницей и скамейкой. Важно уметь чувствовать рынок и хорошо делать свою работу, вне зависимости от масштаба и сегмента. При этом нужно понимать, что то, какими будут фасад, придомовая территория, парковка, — не прихоть застройщика. Мы можем сделать какой угодно фасад и огромную парковку с пятью местами на жильца, но это отразится на цене. Кто-то готов купить квартиру за 1,5 миллиона рублей, другой готов потратить на жильё все десять — это разные заказы. Ещё одно условие успешного развития — умение признавать свои ошибки.

«Росгартен»

— Об ошибках в медиа говорить не принято, большинство предпочитает рассказывать об успехах.
— А разве бывают идеальные люди? Кто не ошибается? Ошибки нужно искать каждый день. Только тогда сможешь идти вперёд, меняться к лучшему.

— Вас изменила работа с сыновьями?
— На мой взгляд, когда детям исполняется восемнадцать лет, следует отправлять их в самостоятельную жизнь. Нраво­учения ничего не дают, человек учится только на своих ошибках. С другой стороны, всегда присутствует родительский эгоизм, желание подстелить соломку. Так вот стелешь, стелешь, а ребёнку уже пятьдесят — он не умеет достигать цели, бороться. Найти компромисс между этими вещами очень сложно. Тем не менее, первого сентября прошлого года я назначил своего младшего сына Павла директором строительной компании «Калининградстройинвест»: видел, что некоторые вещи он делает лучше меня, и коллектив его принимает. Первым самостоятельным проектом Павла стал как раз «Новый город» на Новгородской. Старший сын Евгений тоже реализовался: успешно развивает направление, связанное с продажей квартир.

— Валерий Михайлович, что сейчас происходит со строительной отраслью?
— А что происходит? Работает.

— Есть мнение, что сильный рост цен на металл и возможная отмена программы льготной ипотеки повлияют на условия работы.
— В девяностые годы в Калининградской области суммарно строили порядка 400–450 квадратных метров жилья в год. В прошлом году этот объём превысил миллион квадратных метров. Если сравнивать Калининград с другими российскими городами, у нас темпы строительства выше в два раза, мы в лидерах. В России строится 0,55 квадратного метра на человека, в Калининградской области — 1,3 метра на человека. Это что касается жилищного строительства. В десятки раз больше, в сравнении с советским периодом, строится дорог — Приморское кольцо, Большая окружная и другие. Промышленное строительство развивается: открываются новые производственные площадки, строятся технопарки. Развивается социальная инфраструктура: медицинские учреждения, спортивные объекты, детские сады и школы. Мы строим по пять-шесть садиков в год. Со школами ситуация чуть хуже из-за демографического фактора. Количество школьников резко выросло из-за числа переселенцев — иначе говоря, мы рассчитывали на 50 тысяч школьников, а их за пару лет стало 60 тысяч.

— Как холдинг реагирует на ускоряющийся темп?
— Для нас это естественный процесс. Мы не можем строить объект просто так, если в нём нет нужды. Мы должны адекватно реагировать на потребность рынка и государства, и сегодня строительная отрасль реагирует именно так. Если будет спад покупательской способности в жилищном строительстве, мы, разумеется, не станем строить столько, сколько сейчас. Если не будет федерального финансирования, это отразится на развитии транспортной и инженерной инфраструктуры, необходимой для комфортного проживания, и наоборот. Мы изучаем спрос, находимся в постоянном контакте с властью. Считаю, что справляемся.

— Ещё раз вас процитирую: «Возрастающая роль государства будет усиливаться, и отношение людей к роли государства тоже изменится». Как изменится?
— В начале нулевых рынок был менее зарегулирован, можно сказать, что работать было легче. Бюджет Калининграда тогда составлял около двух миллиардов рублей. Сегодня бюджет города — 16 миллиардов, бюджет области — в десять раз больше. Он направлен как раз на инженерную и транспортную инфраструктуру, строительство социальных объектов. Мы должны соотносить свои планы с планами властей — только так появляются новые микрорайоны и посёлки. Когда у нас возникают идеи, мы идём к губернатору и говорим, что хотим построить новый район, но для этого нужна инфраструктура. Кому-то, может быть, не нравится согласовывать каждый шаг, но я считаю более эффективным, когда ты сопоставляешь собственные возможности с возможностями государства. Тогда новые районы получаются гармоничными.

— Вы не раз говорили, что строите планы на 15 лет вперёд. Такие непредсказуемые события, как пандемия, сильно корректируют эти планы?
— Это наследие социализма, когда были пятилетки (улыбается). Специфика строительной отрасли в том, что цикл очень длинный: невозможно быстро разогнать и быстро остановить. Нужно найти землю, упаковать её, то есть привести в соответствие с правилами застройки и землепользования, решить вопрос с коммуникациями. Обычно это занимает два-три года, но иногда — пять и даже десять лет. Если ты не будешь думать о завтрашнем дне и строить долгосрочные планы, не получится избежать скачков и провалов. Есть производственные планы, есть планы по обеспеченности земельными участками.

— И есть гибкость, чтобы адаптировать эти планы к незапланированным событиям?
— Да. Среди главных изменений за последнее время: у нас появился большой партнёр, компания «Модуль-Стройград», мы сотрудничаем уже третий год. Всё произошло случайно — решили объединить усилия на одном проекте и так увлеклись процессом создания совместных, что теперь на них приходится около 50 процентов наших планов. Мы давно знакомы с Евгением Верхолазом и, как оказалось, профессионально мыслим совершенно одинаково, поэтому вопрос совместимости даже не стоял. Такое объединение усилий даёт сумасшедший эффект на рынке. Мы перестали бояться больших проектов. Ресурсов стало в два раза больше, происходит обогащение опытом — поскольку мы партнёры, мы открыты друг перед другом. Женя тоже выходец из «Калининградстроя», возможно потому ещё наш союз такой гармоничный. Уже создана совместная программа, в ней проекты практически на десять лет вперёд.

— Вы рассказали о мечте превзойти успехи предприятий «Калининградстрой». О чём мечтаете теперь?
— Каждый раз из всех строящихся объектов выбираешь один, в который по-настоящему влюб­ляешься. В прошлом году их было сразу три: «Росгартен», «Новый город» и «Советский, 50». Это классные дома, но те, которые построят завтра, должны быть ещё лучше. И если это сделаешь не ты, их построит кто-то другой. Мне хочется, чтобы мы всегда превосходили сами себя. Вторая мечта — чтобы новое поколение строителей достигло больших успехов, чем мы.

— Не могу не спросить про Дом Советов. Это ошибка или символ?
— Любой продукт можно оценивать с точки зрения того или иного времени. То, как было принято решение поставить Дом Советов — символ советской власти — на самую видную точку в городе, многие знают. Наверное, в тот период любой хотел бы закрепить это место за собой, но это уже политика. Само здание, безусловно, интересное. Его делали лучшие архитекторы института имени Мезенцева. В 1991 году здание было готово на 95 процентов. Потом наступила перестройка.

Советский, 50

— Как отнеслись к решению снести его?
— Если рассуждать прагматично, когда у тебя есть возможность отремонтировать автомобиль или купить новый, лучше выбрать второй вариант. Потому что ты купишь машину с совершенно другими характеристиками, иными возможностями. Мне кажется, сегодня одних людей волнует, будет ли реализован новый замечательный проект [на месте Дома Советов], а других беспокоит сохранение истории и памяти. Правы и те, и другие. Есть молитва: «Дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить. И дай мне мудрость отличить одно от другого».

— Но вам будет не хватать Дома Советов, если его всё-таки разберут?
— Пусть сумеют разобрать. Мы хорошо строили (улыбается).

Софья Сараева
 Фотографии Светланы Андрюхиной и предоставлены компанией