Что доярку Машу оперировал, что президента

На Балтийском конгрессе по пластической хирургии и косметологии16+ выступал Сергей Блохин — один из самых медийных в России пластических хирургов. В интервью «Королевским воротам»¹⁶⁺ он рассказал, считает ли допустимым говорить женщине, столкнувшейся с домашним насилием, что у неё «удручающий внешний вид»

— У вас 188 тысяч подписчиков в инстаграм. Сами ведёте соцсети?
— Нет. У меня есть целый отдел, который этим занимается.

— Результат смотрите?
— А зачем?

— Это ваша репутация.
— Дело не в ней. Я полностью не согласен с тем, что репутация зависит от этого. У соцсетей другая роль. Мои маркетологи делают своё дело, нагоняют трафик пациентов. Это бизнес — ничего личного.

— О бизнесе. В одном из интервью вы говорили, что не знаете, сколько стоит сделать операцию у вас.
— Да. Зачем мне это знать?

— Мне кажется, это нетипично для руководителя клиники.
— У меня в собственности несколько клиник. Шесть тысяч квадратных метров в Москве, больше миллиарда рублей [в обороте]. Понимаете? Разве я должен вникать в такие вещи, как стоимость операции?

— Правда, что в Москве повально сдувают губы?
— Это косметологический вопрос. Но губастые ходят, как утки.

— Что сегодня определяет развитие пластической хирургии? Какие тенденции наиболее заметны?
— Главная тенденция во все времена — стремление к совершенствованию тела. Приходит пациент и говорит: «Сделайте мне член на лбу». Мы отвечаем: «Он будет вам мешать». Пациент продолжает: «Ну, я вот вижу себя таким. Чтобы все знали, что я мачо». Я, конечно, утрирую, но это именно то, что мы делаем, — удовлетворяем запросы пациентов. Это вековая тенденция, она никогда не изменится. Да, появляются новые технологии. Но все они работают на то, чтобы человек жил в комфорте с собственной внешностью.

— Так ведь представление о том, какое тело красивое, наверняка меняется.
— Нет. Вы говорите о каких-то общественных, социальных переориентациях, но все они тесно связаны с возможностями медицины. Например, десять лет назад вот этих надутых губищ не было, потому что не существовало препаратов. Появилась возможность — стали делать. Это что касается косметологии. В пластической хирургии таких резких изменений нет. Появляется новый шовный материал, оборудование, с помощью которого мы можем сделать более радикальную операцию, — всё. Люди как обращали внимание на какую-ту часть своего тела, так и обращают. Возникает комплекс. Чтобы его исправить, идут к пластическому хирургу.

— В последние годы появился термин «дисморфия селфи». Его используют в отношении пациентов, желающих «отредактировать» внешность так, как её меняют фильтры в снэпчате и других приложениях.
— Сегодня ко всему тому, с чем человек родился, прибавляются фотографии, которые он видит в социальных сетях, где многие демонстрируют части тела, в том числе переделанные. Это может вызвать определённый комплекс, если у вас та или иная часть тела другая.

— Спикеры конгресса, выступавшие на секции косметологии, говорили о том, что в России больше следят за внешностью, чем на Западе, — тезис не новый. Почему так? Больше комплексов?
— Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно быть знакомым с исследованиями психологов в этой области в России и в других странах. В мусульманских странах, например в Узбекистане, вообще этого нет: паранджу надел — и вперёд. Но я с такими исследованиями не знаком, поэтому не могу компетентно говорить на эту тему.

— Можете сделать вывод из практического опыта?
— Да ни фига подобного. В девяностые годы я работал в Германии, до сих пор имею определённое отношение к пластической хирургии на Кипре. Оперируются там не меньше, чем у нас, — приезжаю, а там завал [операций]. Мнение, что у нас больше уделяют внимания внешности, — это какой-то, по-русски говоря, ^*****, не имеющий никакого научного обоснования. Не пытаюсь анализировать это: я хирург, а не статистик. Даже если читаю какие-то исследования, не особо им верю.

— Вас называют «звёздным» пластическим хирургом.
— В каком плане?

— Среди ваших пациентов немало медийных^* людей.
— Не думаю, что человек, оперировавший несколько известных личностей, сам становится звездой. Звезда пластической хирургии, это когда ты что доярку Машу оперировал, что президента, — всех относительно хорошо. Вот это звёздный хирург, достигший определённого профессионального уровня. А уж кто к нему ложится под нож — ясное дело, что лучшие выбирают лучшего.

— Слышала, что вы отказываете пациентам чуть ли не чаще, чем оперируете.
— А вот это уже вопрос этики (Блохин меняет интонацию, произносит слово «этика» по слогам. — Ред.). Я довольно состоятельный человек, не нуждаюсь уже. По сравнению с тем, что даёт бизнес, моя практика приносит небольшие деньги. Если вижу, что не могу удовлетворить женщину и что ничего хорошего из этой операции не получится, отказываю. Если бы брал всех подряд, было бы много юридических проблем: люди заплатили такие деньги — говорят, у меня очень дорогие операции, — не получив удовлетворения.

— Вас знают благодаря участию в шоу «Формула красоты»¹⁶⁺ и «На 10 лет моложе». С одной стороны, такие проекты демонстрируют возможности пластической хирургии, с другой — провоцируют обсуждение внешности героинь, осуждение их образа жизни. Причём не только среди зрителей. От команды экспертов «На 10 лет моложе» нередко можно услышать неделикатные выражения^**. Насколько это этично?
— Господа, я не актёр и не играю никакие роли. Я такой, какой есть, всего лишь навсего. Это мой характер, мой подход к делу, моё видение общения с пациентами. Если это кого-то напрягает — это их проблемы, не мои.

— Вы всегда так к этому относились или переосмыслили какие-то вещи?
— Нет, ничего не переосмыслял. Это шоу, а главный закон шоу — жареное. Всё, конечно же, направлено на это. Вывести из себя героиню, чтобы она показала грудь на всю страну, — задача шоу, причём любого. Изменить законы общества не получится. Большинству интереснее смотреть на жареное, а не читать «Науку и жизнь»¹²⁺. Если ты участвуешь в этом, должен играть по правилам, — не будет рейтингов, не будет шоу. А моё мнение никого не интересует. И правильно. Если бы я был хозяином шоу, я бы делал то же, что делали его хозяева.

— Пересматривали эфиры?
— Ну, особо нет. Мне неинтересно. Всё, что там делаю, я делаю каждый день со своими пациентами. Это имеет под собой определённую практическую составляющую. На консультацию мне отведено 10–15 минут. За это время надо понять, кто передо мной находится. Правильно?

— Правильно.
— А для того, чтобы понять, кто перед тобой находится, нужно вывести человека из себя, растребушить его. Потому что если это явно ^***** человек, оперировать нельзя. Прооперировав ненормального человека, вы получите неадекватную реакцию. Даже если достигнете хирургического эффекта, такой пациент не будет удовлетворён. А поскольку у меня нет возможности провести за время консультации глубокое психологическое исследование…

— Лучше спровоцировать?
— Конечно. И посмотреть на реакцию — адекватный человек или нет, могу я ему помочь или нет. Пластическая хирургия основана на психологии.

— Пациент молодеет?
— Вы почему-то хотите выведать какие-то тенденции, но их нет. Как к доктору Айболиту ходили и корова, и коза, и волчица, и лисица, так и к нам прутся все, кому не лень. Недовольство внешностью не зависит от возраста. Молодые пациенты приходят с одними проблемами, пожилые — с другими: кому что в голову стукнет.

— Как общественные катаклизмы вроде пандемии влияют на пластическую хирургию? Вы говорили, что пациентов стало больше. Почему?
— Людям делать нечего было, вот они и попёрлись.

— Но это же дорого?
— Что дорого?

— Сделать пластическую операцию.
— Они сэкономили на отдыхе. Никуда не поехали, потратили деньги на косметологию и пластическую хирургию. Во время жёсткого локдауна трафик пациентов увеличился.

Главный закон шоу — жареное. Всё, конечно же, направлено на это. Вывести из себя героиню, чтобы она показала грудь на всю страну, — задача шоу, причём любого. Изменить законы общества не получится. Большинству интереснее смотреть на жареное, а не читать «Науку и жизнь»

— О влиянии «новой этики» говорить рано?
— Новой? Полная фигня. Пластическая хирургия основана на психике, а это — продукт мозга. Мозг же существует много тысячелетий. Чтобы психика эволюционировала, нужны сотни лет — десятка не хватит. Мы говорили, что социальные сети меняют настроение общества, отношение к пластической хирургии. Но это никакое не радикальное изменение психологии общества.

— То есть по пациентам изменений пока не видите?
— Я не веду никакой статистики. Приходят долбанутые — откуда я знаю, от чего они такие: от соцсетей, от жизни, от употребления, может быть, наркотиков. Я не знаю. Но если выявил, что человек неадекватный, прогоняю его и не работаю с ним. Делать глобальные выводы — не моя задача. Я никогда на себя это не возьму, потому что я довольно разумный человек и понимаю, что здесь некомпетентен.

— Вы также известны как автор целого спектра «молниеносных» техник пластической хирургии.
— Молниеносных? Вот придумывают…

— У вас так на сайте написано. Увеличение груди выполняется за полчаса вместо трёх часов, фейслифтинг — за два вместо четырёх с половиной.
— Это правда, я оперирую гораздо быстрее, чем другие хирурги. Это основано на моём мастерстве, оно оттачивалось десятки лет. Каждое движение во время операции расписано, работаю как по нотам. Поэтому когда делаю показательные операции, меня обвиняют в том, что мало комментирую. Дело в том, что всякие разговоры могут нарушить план, который я держу в уме. Поэтому никогда не комментирую свои действия, говорю, что расскажу потом. А потом тоже не рассказываю — все же всё видели, что ещё рассказывать (смеётся).

— Интересное сравнение с музыкой.
— Каждый по-своему воспринимает мир и себя в нём. Вот я не владею цифрами, для меня это ничто. Я вижу мир в музыке и красках. Это не значит, что слушаю симфонии, классическую музыку, нет. Это способ моего восприятия окружающего.

— Если не симфонии, что слушаете?
— Шансон люблю.

— Какой?
— Любой. Правильный шансон.

— Не все знают, какой правильный.
— У каждого свой правильный.

— Какой ваш?
— Не могу рассказать. Нравятся многие песни и исполнители. Моё любимое выражение взято у «Машины времени». В одной из песен есть очень глубокая, правильная мысль. Вдумайтесь: «Все верят в свою исключительность, удивляясь, что нет подтвержденья тому». Я всегда, когда нужно себя остановить, повторяю эти слова.

* В числе пациентов Сергея Блохина — телеведущая Алёна Водонаева, блогер Тата, трансгендерная модель Ника Крауш, актриса Наталья Бондарчук, дизайнер Мария Цигаль.
** В одном из выпусков «На 10 лет моложе» в адрес участницы программы, пережившей домашнее насилие, от экспертов проекта прозвучало: «Удручающий внешний вид».

Софья Сараева
 Фотографии предоставлены организаторами