«Анну Каренину» читал

Все статьи

текст: Софья Сараева
фото: Егор Сачко

Гость

Заместитель пресс-атташе посольства США в Москве Джозеф Торделла об отношениях Америки и России, российской прессе и патриотизме

Как получилось, что вы стали работать в посольстве Соединенных Штатов в России?
— Для любого американского дипломата работа в посольстве в Москве открывает большой профессиональный путь. Отношения с Россией — одно из важнейших направлений американской дипломатии и одно из самых сложных, особенно сейчас. Для меня большая честь и серьезный старт работать с послом Джоном Ф. Теффтом. Когда Теффт занял свой пост, первыми его словами были: «Необходимо учитывать, что дипломатические отношения наших стран длятся более двухсот лет. И мы всегда находили выход из сложных ситуаций». Поэтому я считаю, что культурные программы, такие как выступление Текоры Роджерс на международном джазовом фестивале в России, помогают строить мосты взаимопонимания между нашими народами.
— Чем жизнь в США отличается от жизни в России?
— Жизнь дипломата — это жизнь кочевника, мы регулярно переезжаем из страны в страну. Конечно, я скучаю по своей семье.
Россияне много внимания уделяют Америке. Американцы же живут своей жизнью, обычных людей в США не очень интересует Россия. При этом она достаточно часто упоминается в наших новостях.
Если говорить об экономической стороне жизни, американская экономика находится в отличном состоянии. Многие открывают собственный бизнес и с надеждой смотрят в будущее. Уверенность в будущем и надежда на лучшее — это вообще национальная черта американцев. Еще одно отличие хочется отметить — отношение к патриотизму. Сейчас наша страна готовится к президентским выборам. Кандидатов много, и очень трудно предсказать, кто победит. Американцы обсуждают, какого лидера они хотят, участвуют в политических дебатах. У людей есть возможность выражать свое согласие или несогласие, определять будущее своей страны. Мы считаем, что это патриотично. Патриотично высказывать критику по отношению к правительству, показывать, что нам как нации небезразлична судьба страны. Существует разница в том, как мы понимаем патриотизм и как его понимают в России.
— Вчера на пресс-конференции вы упомянули, что джаз — это своего рода демократия. Объясните, что вы имели в виду.
— Джаз долгие годы считался примером американской культуры. Потому что в джазе все равны, каждый музыкант может быть звездой на сцене. Это не отдельный творческий продукт, который создает только Текора Роджерс или ее контрабасист Джуниус Пол. Это уникальный продукт, который они создают вместе. Идея построить что-то единое, объединив различные составляющие, — очень по-американски.
— Какими вы видите отношения между Америкой и Россией?
— Аннексия Крыма и то, что происходит на Украине, очень повлияло на отношения между нашими странами. Мы и наши европейские коллеги понимаем ту высокую цену, которую обе страны за это платят. Но помимо разногласий, которые сейчас есть в политике, мы все еще продуктивно работаем с Россией в других областях. Например, в исследованиях космоса и вопросах, касающихся защиты окружающей среды. В этом направлении мы не прерывали совместную работу и в гораздо более сложный период — в период настоящей холодной войны. Этот факт подтверждают слова Джона Теффта, которые я упомянул в начале нашего разговора. Я уверен, что точно так же, как и в другие периоды, мы найдем выход из сложившейся ситуации.
— Ваша должность заместителя пресс-атташе подра­зумевает работу с российскими СМИ. Что вы думаете о новостях об Америке в российских изданиях?
— Российское телевидение выражает негативное отношение к Соединенным Штатам Америки. Однако независимые СМИ дают более широкое видение. Репортажи независимых журналистов отличаются качеством. Даже если они не согласны с американской политикой, это все равно очень высокий уровень журналистики, а не просто пропаганда. Поэтому при желании, мне кажется, россияне могли бы получить более широкий обзор.
— Вы хорошо отзываетесь о России.
— Разнообразие, которое я увидел, путешествуя по вашей стране, удивительно. В Казани меня впечатлили взаимоотношения между людьми разных религиозных конфессий. Мне, американцу, рожденному и выросшему в США, это показалось очень знакомым. Еще одно интересное наблюдение: большинство людей, с которыми я познакомился в Туве, говорят на тувинском языке. Вот здорово (произносит эту фразу на русском. — Авт.). Я считаю, очень важно создавать возможности для того, чтобы люди могли вот так встречаться лицом к лицу.
— Как вы учите русский?
— Я учил русский язык около полугода, месяц провел в Твери. Там была очень интенсивная языковая программа. Я жил в русской семье, говорил на русском языке с утра до ночи, перепробовал все русские блюда. Моя талия значительно увеличилась из-за этого (смеется). С тех пор, как я приехал в Москву, стараюсь больше ходить в театр. Это тоже помогает изучать русский язык.
— А книги?
— Сейчас мне сложно прочитать книгу целиком на любом языке, потому что приходится много работать. Прежде чем приехать в Россию, я, конечно, прочитал «Анну Каренину». Моя библиотека русских книг постоянно растет. Надеюсь, в будущем найду время все перечитать.

Гость

12-й международный джазовый фестиваль в филармонии открыла американская исполнительница Текора Роджерс со своим ансамблем. В день концерта она рассказала о своих отношениях с Россией и об особенностях джазовой культуры

— Вы давали мастер-классы в Москве, Санкт-Петербурге. Узнали Россию?
— Когда я приехала в Хабаровск, у меня сложилось впечатление, что я могу там жить! Сейчас я работаю над докторской диссертацией и думаю, что, когда окончу необходимое обучение, смогу жить и работать где угодно. И я бы хотела переехать в Россию, выучить русский язык и продолжить работу.
— Чем отличается манера российских исполнителей джаза?
— Российские музыканты воспринимают джаз как музыкальный жанр. Когда я работаю дома, где мы с музыкантами хорошо знаем друг друга, — они следуют за мной как за солистом, я позволяю себе импровизировать. Я люблю это делать, мне доставляет большое удовольствие отступать от партитуры. Когда я выступаю с российскими музыкантами, они следуют нотам, потому что мы не так хорошо знаем друг друга и не успели сформулировать привычку для совместной работы.
— Вы начинали петь в церковном хоре, записывали хоровые альбомы. Что рождается от этого синтеза с джазом?
— Мой муж (Текора произносит это слово на русском. — Авт.) называет мою манеру исполнения — «силовой джаз». Спиричуэл, госпел и джаз — это абсолютно разные техники. Поскольку эти направления являются очень важной частью моей индивидуальности, я смешиваю все три.
— На чикагском телевидении выходит еженедельное шоу, где вы рассказываете о культуре Чикаго. Если бы нужно было говорить о какой-то черте российской культуры, что бы вы отметили?
— Русские немного улыбаются. Я смотрю на лица, когда стою на сцене, и они выглядят стоически, — мне трудно понять, нравится им то, что они слышат, или нет. Большое счастье, когда мне удается пробить эту стену.